2017 год, Москва
Как любой нормальный человек, Павел Николаевич Платов опасался ночных звонков. Поэтому, когда темноту прорезали настойчивые звуки, он, едва открыв глаза, решительно потянулся к телефону, уже точно зная, что услышит плохие новости. В три часа ночи иных быть не может.
Хорошие новости любят основательно выспаться и поваляться в постели. И лишь после того, как примут ванну и неспешно выпьют чашечку кофе, соизволят нанести вам визит. Плохие новости не знают разницы между днём и ночью, плевали на условности, писаные и неписаные правила, на вас и вашу жизнь: они без колебания выбьют ногой дверь в ваш дом, влетят в окно брошенным с улицы камнем… или просто позвонят в три часа после полуночи.
В те пару секунд, что Павел нащупывал в темноте орущий телефон, он уже сделал все выводы. Опыт подсказывал, что речь пойдёт о деньгах – всё остальное могло подождать и до утра. Опыт настаивал, что о деньгах больших: никто не будет беспокоить крупного бизнесмена по мелочам. Опыт буквально кричал, что о больших деньгах, завязанных на политику, – этот гремучий коктейль люди уровня Платова должны быть готовы испить до дна в любое время.
А интуиция нашёптывала, что надвигающиеся проблемы точно связаны с его новым проектом, за последние несколько месяцев ставшим для Павла Николаевича основным.
Основной конечно же не значит единственный. За годы успешной работы Платов научился заниматься всем и сразу. Но у него всегда было какое-то одно особенное дело, в это момент самое важное и любимое. Сейчас таким для Платова был проект калининградского завода по переработке «рассола».
Телефон звонил. Павел, пытаясь угадать, кто же это такой на том конце провода, мысленно пробегался по списку контактов от Лондона до Калининграда, а затем устремил свои мысли к деталям многодневной командировки, которой он решал множество задач по проекту завода.
Не нравилось сейчас Павлу и то, что определитель номера неожиданно не сработал. Что может быть хуже ночного звонка? Ночной звонок от неизвестного абонента!
– Дядя Паша, здравствуйте! – Платов сразу узнал голос Димы, хотя меньше всего ожидал услышать в это время именно его.
Дима был сыном директора банка, откуда Платову должен был прийти транш в рамках одобренной правительством кредитной программы. Павел был знаком с его семьёй довольно давно.
– Приветствую, Дима! Где и во сколько встречаемся? – Павел знал, что разговор срочный, не телефонный и что через сына, очевидно, действует его отец.
– Как можно быстрее. В «Шатре», – инструкции у парня были простые и очень чёткие. Платов уважал такой подход.
– Через полчаса буду.
Павел Николаевич Платов никогда не паниковал, но, пока накидывал ветровку, думать о предстоящем разговоре уже начал.
От его дома до ресторанчика на Чистых прудах было примерно 15 минут. Значит, ночная прогулка в одиночестве. Хотя личная охрана, само собой, незримо его сопровождала.
Москва Платову, выросшему в Киеве, искренне нравилась. Не столько хаотичной «скифской» застройкой, когда на одной стороне могут запросто чередоваться здание XVIII века и уродливые новоделы века XXI, сколько ощущением свободы, редко посещавшим его в других местах. Двухэтажки – и небоскрёбы, чайный дом – и телеграф напротив, респектабельные гостиницы – и тут же дешёвые рюмочные. При этом разношёрстность всего так прочно закрепилась в столице, что каждый дом рассказывал какую-то свою историю, не стремясь вступать в диалог с соседом.
