Прошло ещё около часа, как люди начали расходиться. Пошёл и я. Надо было обдумать, осмыслить всё, что произошло. Кто этот некий Харон, где я был? Что он имел в виду под возможностью всё изменить? Голова гудела. Мне и самому казалось, что всё это плод моего мимолётного воображения. Однако всё осознание, общение, нахождение там ставило под сомнение все мои отговорки.
Я брёл по тёмной безлюдной улице, всё также осыпаемой дождём, шелест листьев помогал мне сосредоточиться на мыслях. Верю ли я сам в то, что могу просто забыть о всём произошедшем и начать новую счастливую жизнь? Нет. Я понимал это всегда, а все мои попытки были лишь последним огнём надежды. Закурил, затяжка, вторая… Я не мог сообразить, придумать связь между мной и Хароном. Меня он называл другом, а его я знать не знаю, ни лица, лишь серые глаза, напоминающие что-то угасшее из моего рассудка.
Зайдя в дом, я сразу улёгся на кровать, голова гудела после странного визита незнакомого друга, да и после всей встречи студентов – сил не осталось. Засыпая, я всё также думал, какую же шутку со мной сыграет судьба в этот раз?
Уснул ли я? Не знаю, всё осознанно. Меня окружали темнота и тишина. Ни тела, ни звуков, ни воздуха здесь не было. Значит, меня решил навестить мой приятель.
– Смотрю, в этот раз ты спокойнее, чем в прошлый, – сказал Харон.
– Сон ли это или нет? Зачем я здесь, Харон? – промолвил я.
– Вроде бы мы это уже обсуждали, это место не существует нигде, это как вакуум извне, его нет ни на Земле, ни в космосе, как сознание. Повторюсь, Максим. Измучил ты и себя, и своё сознание. Психологические травмы всегда имеют свои последствия, ты же знаешь? Наверняка да, – сказал Харон.
– Знаю, так неужели я забил себя в угол настолько, что у меня шизофрения? Как всё плохо… – сказал я.
– Не совсем так. Ты – это ты. В общем, не в этом суть моего визита, мы попытаемся исправить твою прискорбную жизнь, изменим кое-что в твоём понимании, – сказал Харон.
– Как же, если всё менять, то придётся создавать машину времени, глупо, словно в фильме про супергероев, надеяться на то, что кто-то сколотит её из камней и палок, а после даст её на использование людям. Чудес не бывает, Харон, – сказал я.
– Кто знает? Разве кто-то доказал, что их не бывает? Мы в своеобразном «порридже», дороге, ведущей в мир вторых шансов. Ответь же мне. Хочешь ли исцелить сознание и жить нормальной жизнью, а не птицей, загнанной в собственном кошмаре? Ты должен понять суть прошлого, его отражение на будущем и принять суровые правила жизни, в этом мире нет богов, демонов. Только мы и наше настоящее, – промолвил Харон, акцентируя внимание на последних словах.
Голову снова заполнили воспоминания. Кровь на руках, артиллерийский обстрел, без вести пропавший брат, могила матери. И я. Один… С поехавшей крышей и чувством чрезмерного самоедства.
– Хочу, – тихо ответил я, словно сосредоточившись на своей цели.
– Что ж, Максим. Может, что-то и выйдет… – промолвил Харон, пропуская меня на неизведанную тропу.
Передо мной появился густой белый туман. Появилось и тело, и ноги, прохладный влажный воздух, ветер. Я направился в гущу тумана, словно оставляя Харона позади.
– Что же. Удачной тебе дороги, – ответил Харон.
Всё же, для меня он оставался не менее загадочным, чем всё происходящее со мной в последние сутки. Туман становился менее плотным, и я уже мог попытаться что-либо разглядеть. Я вышел из гущи тумана. Меня словно пронзали все чувства сразу: страх, шок, тоска, печаль и радость…
