– Сына, что же ты так? Видать твои усердные подготовки к диплому так сказались. Отдохни, ты заслужил. Так и угробить себя можно, – сказала мать, погладив меня по лбу.
– Да, пожалуй, жара. Утомился видать… – сказал я, не веря в происходящее.
Неужели некий Харон творит чудеса, давая надежды на новую жизнь таким сычам, как я? Не знаю, значит буду пользоваться и наслаждаться слепым неведением. Чудеса, счастье… В своём мире я в него не верю, я верю лишь в реальность, суровую и холодную, которая заставляет маленького мальчишку грубеть и холодеть. Я боюсь своего счастья, утратив все надежды в своём мире, я боюсь в него поверить и вновь потерять.
Мы продолжили общение. Где-то внутри, в сознании меня ещё пробирала немыслимая дрожь от мысли, что это всего лишь очередной сон, после которого я проснусь разбитым и разлетевшимся на осколки, замкнутым и погрязшим в свои мысли. Я боялся оказаться на своём диване, в тёмной комнате, закрытой от света тёмными шторами, под люстрой, которая словно копившая мои переживания, погрязла под слоями пыли. Боялся вновь остаться один и бездумно смотреть в пожелтевший от сигаретного дыма потолок, ожидая одинокой смерти.
Я не скрывал радость, но держал её в узде. По крайней мере, я всё ещё здесь, брат и мать тоже.
– Артём, когда ты отъезжаешь в часть? – спросила мать, заваривая нам чай.
– Через четыре месяца, пока идёт сбор добровольцев и их отправление, – промолвил брат.
Меня осенило. Сейчас, пока он здесь, я могу сделать всё, чтобы спасти его. Однако мать и сам брат наверняка не оценят моего решения, но для своей цели я должен был отказаться от всего, что влекло меня в эти же года в своём мире.
– Знаешь, Артём, я отправлюсь с тобой, зная твои манеры, за тобой нужен глаз да глаз, – сказал я, стараясь выговорить это быстро.
Встрепенувшаяся мать, чуть не выронив из рук чайник, словно обомлела и посмотрела на меня с сердитым лицом.
– Как это? А твоя учёба? Для чего она была нужна? Диплом, медаль? Что, неужто хочешь, чтобы все твои перспективы закрыли перед тобой двери, пока ты будешь служить? – нервно затараторила мать.
Знала бы она, что ни медаль, ни диплом, ни работа счастья мне не принесут, да боюсь даже так она меня не поймёт. Брат молча наблюдал за моими дебатами с матерью, явно ощущая некий шок от моего решения. В их глазах я лишь молодой паренёк, который ничего о жизни не знает. Сыграть в дурочка, глупо отстаивая свою идею, укрепляя её невесомыми аргументами, вот, что я решил.
– Каждый мужик должен отслужить, я обязан, чтобы ты и другие люди спали спокойно. А когда сочту, что долг мой исчерпан, отправлюсь восвояси и начну работать. Годик-два тому не помеха, – сказал я.
Казалось, что мать наберёт кучу псевдо-аргументов против моего решения. Но в ответ она лишь грустно улыбнулась и одобрительно кивнула.
– Что ж. Раз ты сам так видишь свой жизненный путь, то выбор всегда остаётся лишь за тобой. Я просто волнуюсь, как бы твои перспективы не разрушились после службы, – сказала мать, смирившись с моим выбором.
Я смотрел на мать, изредка кивая её словам. Шанс есть, терять его было глупо, очевидно, не просто так меня закинуло в этот мир и это время.
На следующий день, с утра пораньше, я отправился с необходимыми документами в военкомат, заявив о своём желании участвовать в разрешении конфликта на горячей точке. Вернуться и попробовать снова.
