Кухня произвела на меня удручающее впечатление. Люди, ответственные за порядок, своё дело знали – вся посуда убрана в ящики, менее хрупкая утварь осталась на настенных полках. Очаг забит невесть откуда взявшейся листвой и грязью, над ним всё ещё висит старый почерневший котёл. На длинных столах лежит толстый слой пыли, с потолка свисает паутина, превратившаяся из тонкого кружева в неопрятные серые лохмотья.
Мне почудилось какое-то движение, я резко обернулся, но мой взгляд упёрся в тяжёлую деревянную дверь.
– Что там? – Филипп с любопытством уставился на меня.
– Мне показалось… Нет, я уверен, что мы не закрывали за собой дверь, – сказал я.
– Сквозняк, только и всего.
В голосе громилы я уверенности не услышал, да и его маленькие злобные глаза на мгновение расширились, когда он услышал мои слова. Он тоже знает, что закрыть такую дверь можно только как следует поднажав, ветру это не под силу.
– Ищи дверь, – скомандовал Филипп. – Она должна быть где-то здесь.
– Откуда такая уверенность?
– Ищи молча.
У евреев есть легенда о големе. Один из раввинов оживил каменного истукана с помощью тетраграмматона, чтобы защитить свой народ. Существо просыпается каждые тридцать три года и верно служит хозяину.
Вспомнил я об этом глядя на широкую спину Филиппа. Буду надеяться, что его всё-таки родила женщина, а не слепил из крови и глины Коллекционер.
Через крошечное окошко под потолком в кухню проникли алые лучи заходящего солнца. Мне стало сильно не по себе, но я сумел сдержать малодушный порыв и не сбежал. Наоборот, сжал зубы и принялся ощупывать стены с ещё большим упорством. Где-то ведь должна быть эта проклятая дверь?!
Разозлившись, я пнул высокий горшок, пол под ногами содрогнулся, послышался характерный звук трения камня о камень.
Филипп подскочил ко мне, схватил за грудки и встряхнул.
– Как ты это сделал?
– Я просто пнул…
Горшок наклонился в сторону и замер, отказываясь повиноваться законам физики, по которым он должен был упасть и расколоться. Громила присел и осторожно надавил на испещрённый трещинами бок огромной ладонью. В то же мгновение две плиты опустились, открыв тёмный спуск.
– Кажется, хозяева не хотели, чтобы подвал кто-то нашёл, – заметил я.
– Как хорошо, что их здесь нет, – откликнулся Филипп.
Мы замерли на краю скрытой лестницы, вглядываясь в непроницаемую черноту. Через несколько минут мне снова померещилось какое-то движение, но на этот раз я не обернулся. Внутренний голос подсказал мне, что я совсем не хочу увидеть то, что может стоять за моей спиной.
– У нас почти не осталось времени, – тихо сказал я.
– Знаю, – прорычал Филипп. – Нужно…
Из темноты донёсся отчётливый звук. Я вздрогнул и весь обратился в слух. Такое чувство, что там, внизу, кто-то двигает тяжёлый каменный предмет, волочит его по полу.
Звук резко оборвался.
– Наверх, – скомандовал Филипп.
– Что? Но мы…
– Наверх, быстро!
Он крепко схватил меня за запястье и поволок прочь из кухни. Я попытался вырвать руку из его пальцев, но услышал, – клянусь! – услышал шаги за спиной. Меня прошиб холодный пот.
Филипп в три прыжка добрался до лестницы и, перешагивая через две ступеньки, устремился к галерее второго этажа. Я, лишённый возможности выбирать, бежал за ним, стараясь не отставать, чтобы не лишиться руки. Могу поспорить, что он скорее оторвёт её, чем отпустит.
Мы ворвались в первую попавшуюся комнату, Филипп захлопнул дверь, кинул рюкзак на пол и принялся копаться в нём.
