— Что, считаешь, что я не оригинален? — улыбается он. — Согласен, слишком банально для студента юрфака.
— Нет, — отвечаю честно и зачем-то добавляю: — У меня у почти такая же татуировка. Но в свое оправдание могу сказать, что я ее сделала еще до того как решила поступать на юрфак.
Правда, видя выражение лица Булавина, я тут же жалею о своих словах. Он явно не ожидал такой информации от скромной заучки: его глаза загораются хищным интересом и секундное изумление сменяется… похотью? Нет, мне явно надо поработать над считыванием эмоций окружающих, а то всякая чушь мерещится.
Я вижу, что он открывает рот, чтобы что-то сказать, но перебиваю его вопросом:
— Ты сказал, что искал меня. Зачем?
— Хотел спросить сколько у тебя пар, надо организовать тебе трансфер до работы.
— Спасибо за заботу, но меня отвезет Скалаев.
Булавин на секунду поджимает губы, будто недоволен, но потом, видимо, вспомнив народную поговорку “баба с возу, кобыле легче”, улыбается и равнодушно бросает:
— Отлично. Тогда до завтра, да? Я утром заеду.
12. Глава 12 Алекс
Глава 12 Алекс
Твою мать! У Дарьи есть татуировка! У Дарьи Савельевой есть татуировка!! С удивлением понимаю, что это заводит меня еще больше, чем ее откровения о сексе в машине. Все-таки я был прав на ее счет, такая вся правильная отличница снаружи и развратная и сексуальная внутри. Интересно, где ее тату? Вряд ли Дарья из тех девушек, которые набивают себе рисунки на пояснице. Да и Фемида бы в этом месте смотрелась очень странно.
Нет, если Дарья и набила себе татуировку, то явно в таком месте, которое не выставляется напоказ.
Надо не забыть поблагодарить Богдана за идею разрисовать руки Полине. Вчера ее вызывали в отделение полиции для допроса и сегодня за обедом он под видом расслабляющего китайского массажа нарисовал ей синие тюремные перстни на пальцах. Полина хоть и посмеялась, но обвинила меня в предательстве и в отместку “украсила” мою руку. *
Лазарев, словно почувствовав мои мысли, материализовался передо мной:
— Чувак, ну хоть сегодня ты не будешь морозиться? Я тебя уже две недели в бар зову. Ты постишься, что ли?
Первым порывом было, действительно, отморозиться, но я вспоминаю свое раннее обещание отблагодарить друга и соглашаюсь, тем более, что отвлечься мне явно не помешает. Последние дни выдались напряженными и хоть я заранее уверен, что новые знакомства сегодня заводить не буду, расслабиться можно.
Направляясь в бар, я сталкиваюсь в дверях с отцом.
— Ты не забыл, что у тебя рано утром совещание? — спрашивает он вместо приветствия.
— Официально, совещание не у меня, а у тебя, — напоминаю, — и нет, не забыл. Все тезисы у тебя в кабинете. Отчет по китайцам в красной папке, стратегия на следующий квартал в синей.
Отец замирает на секунду, как будто хочет сказать что-то еще, но потом машет рукой и улыбается:
— Хорошего вечера, сын.
Его взгляд цепляется за мою руку с изображением Фемиды, которую я почему-то решил не смывать:
— Это еще что за детский сад?
— Полина нарисовала, — пожимаю плечами.
— И что? Ты теперь руки мыть не будешь, чтобы не смыть этот шедевр?
— Буду, — заверяю отца, — и между прочим, уже мыл неоднократно. Но аккуратно. Этот шедевр мне дорог как память.
Я с трудом пытаюсь не рассмеяться и отец тоже улыбается, бормочет что-то про “современную молодежь” и скрывается за дверью кабинета.
Богдан уже ждет меня за барной стойкой и отчаянно флиртует с Аидой, барменшей. Думаю, глубоко в душе он знает, что ему ничего не светит, но это не мешает ему каждый раз отрабатывать на ней свои пикаперские способности.
