— Петь, погоди…
Она называет его так ласково, что меня передергивает. Мне должно быть все равно, пусть она называет его хоть заинькой, но ревность берет свое и заставляет меня скрипнуть зубами.
«Для тебя Петр Алексеевич», — шиплю про себя я, глядя на то, как ее губы расплываются в улыбке.
— Есть разговор. Задержишься?
— Ань, подожди меня. Я сейчас. Только не уходи никуда.
— Ладно.
Я сажусь на диванчик в холле и жду, когда Люба и Петр закончат. Тру глаза, зеваю. В помещении кроме растений и дивана ничего нет. Еще и стены такого цвета, что очень хочется спать. А я… сколько я поспала? От силы три или четыре часа? Поэтому глаза волей-неволей слипаются.
Понимая, что Люба трещит без умолку, и разговор будет долгим, я принимаю единственно верное решение — найти аппарат с кофе. С этим возникают сложности, но после долгих скитаний по коридору я вижу его у самого выхода. Но, главное, что он работает, а еще в добавках можно выбрать корицу!
— Пора домой, — разносится громом недовольный голос, спиной я чувствую мужское тело. Оно прижимает меня, а грубые руки резко разворачивают.
Аппарат пищит, мой кофе готов. Но он мне больше не требуется. Меня бодрят взгляд и появление Игната.
Его рука тянется к моей талии, внутри меня все сжимается. Игнат достает мой кофе и, глядя в мои глаза, скалится.
— Никогда не любил корицу. Гадость, — отпивая глоток, он бросает стакан с кофе в урну рядом. — Поехали.
— Я с тобой никуда не поеду.
— Ты серьезно думаешь, что я буду спрашивать?
Его брови изгибаются так, словно он услышал полную чушь. Не мешкая, он хватает меня за шею и сжимает ее так, что я хриплю и задыхаюсь.
— Еще раз повторяю, раз ты такая недалекая: поехали.
Он тащит меня к выходу, сжимая горло, чтобы я не крикнула. Неужели знает, что я не одна, и на помощь придет Петр?
Вне здания муж отталкивает меня. Я еле стою на ногах. Хрипло втягиваю воздух, дышать больно.
— Ну, пошла!
Игнату не нравится, что я медлю. Я вижу, как его лицо меняется. Он зол на меня, его желваки ходуном ходят, а губы сжаты.
— Игнат, отпусти меня, — я пытаюсь говорить громко, но голос слабый.
— Нет, сучка. Ты пойдешь со мной! Думала, вильнешь хвостом, и я отпущу тебя? Ты моя! Ты поняла меня? Твое место рядом со мной, Аня. Что это по-твоему? — он показывает мне палец, на котором надет обручальный перстень. — Это ты, Аня. Мы с тобой теперь связаны.
Игнату все равно на мои возражения, он тянет меня за собой в сторону своего мерса. Крепко держит мою руку, до побеления вдавливая в запястье пальцы. Кроме боли я уже ничего не чувствую.
— Не пойду! Отпусти! Ненавижу тебя! — кое-как я бью его в плечо, но лишь потом понимаю, что зря я это сделала. Мой муж резко разворачивается и хватает меня за щеки.
— Чтобы ты побежала к нему? — шипит в мое лицо. — Нравится спать с ним, Ань? Мне не давала, чтобы с ним трахаться?
— Я с ним не сплю! И с тобой не буду. Никогда! Слышишь? Отвали!
— Как миленькая, раздвинешь ноги. Думаешь, я буду спрашивать тебя, хочешь ты или не хочешь? — он толкает меня вперед, да так сильно, что я валюсь на капот его мерса. — Или ты забыла, что ты моя жена, Аня? Этой ночью ты это вспомнишь… А будешь брыкаться, я силой тебя возьму.
Ребра саднят. При попытке вдохнуть боль простреливает все тело до звездочек. Мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и выпрямиться.
