Я молча сажусь за стол, Петр садится напротив спустя минуту. Но перед этим ставит передо мной кружку с ромашковым чаем. На столе вазочка с медом, фрукты и вафли. Я голодная, но знаю, что в горло ничего не полезет.
— Пахнет приятно, — произношу я, роняя слезинку в кружку. — Знаете… Спасибо, но я лучше вызову такси и поеду. Петр Алексеевич, правда, спасибо.
Я отрываю взгляд от кружки и смотрю на него. Петр молчит, но глаза не отводит. Смотрит на меня пристально, словно ждет, когда я все расскажу ему. А я не хочу. Не хочу, потому что это удар по моей самооценке. Мне стыдно признаться в такой подлой измене.
— Он сделал тебе больно? — задает вопрос, понимая, что сама я не пророню ни слова. Его голос твердый, с нотками злости. — Игнат тебя тронул, Аня?
Я не совсем понимаю, к чему он ведет и не знаю, почему его интонация так изменилась. Вместо ответа я лишь мотаю головой.
— Аня, я знаю всего две сбежавшие невесты. Одна на этом фильме сделала карьеру. А вторая сидит передо мной. А ты много таких знаешь? — он откидывается на спинку стула, не прекращая сверлить меня взглядом. — Что-то же произошло, раз ты сбежала с собственной свадьбы.
Вместо слов я рвано вздыхаю, слезинка скатывается по щеке. Боюсь, если начну говорить, снова сильно расплачусь.
Лицо Петра напряжено, он сканирует меня. Вот уж не думала, что мы когда-нибудь будем сидеть вот так, вдвоем, да еще и при таких обстоятельствах.
— Он мне, — голос срывается на хрип, — изменил, — поджимаю дрожащую губу, — прямо там, в ресторане.
Сердце снова предательски учащается…
Выражение лица Петра Алексеевича не меняется. Он словно не услышал ничего сверхъестественного. А я, к своему удивлению, перестаю плакать. Напротив, испытываю облегчение и осознаю, что рядом с Петром мне спокойно.
— Мне пора ехать... Надо думать, что делать дальше.
Я беру в руки телефон. Открывается карта города, и я вижу значок свободного водителя. Но Петру это не нравится.
— Такси отменяется, — говорит он, будто приказывает. — Если ты хочешь уехать, я сам тебя отвезу.
— Но? — я чувствую, что «но» будет. Я слишком хорошо изучила интонацию босса во время стажировки.
— Но захочешь ли ты уехать?
Мне кажется, что его голос дрогнул. Я смотрю внимательно на отца своей подруги и отметаю эту глупую мысль. Он все так же напряжен и ждет, что я ему отвечу. А я… словно не знаю, куда склонится чаша весов.
— Ты, правда, хочешь уехать? В таком состоянии?
Петр поднимается со стула и подходит ко мне. Садится рядом и опускает руку на мою ладонь, полностью накрывая ее. Он делает это впервые. Да он вообще никогда так близко не подходил ко мне! И есть в этом что-то приятное, пронизанное теплом.
Я смотрю на его руку и взгляд отвести не могу. Пальцы начинает покалывать от прикосновения. Это настолько незнакомое ощущение, но оно вмиг обволакивает меня всю.
Мне так плохо… И я так сильно хочу довериться ему. Но мне так неловко от мысли, что посторонний человек хочет позаботиться обо мне. Кто я ему?
— Ань.
Я боюсь переводить взгляд с наших рук на его лицо. Я боюсь смотреть на него! Расстояние между нами слишком маленькое. Воздух будто стал гуще. Петр Алексеевич слишком близко, а его энергетика такая сильная… Она вроде давит, но я не могу сказать, что мне это не нравится.
— Я хочу помочь тебе. Если ты решишь уехать, я тебя отвезу. Ты и сама понимаешь, что тебе нужно со всеми поговорить. Но сейчас ты можешь ответить на звонки и остаться здесь, со мной.
