— Дайте я, — я быстро подхожу к Петру и ищу перекись водорода.
Не мешкая, усаживаю его на стул и слегка запрокидываю его голову. Мои пальцы дрожат, но не от вида крови, а от волнения. Я теряюсь от прикосновений к Петру Алексеевичу.
— Я бы справился, — он улыбается. Выглядит так, словно самую малость растерян от моего внезапного порыва позаботиться о нем.
— Это из-за меня случилось, — шепчу, продолжая обрабатывать ранку. — Сейчас кровь остановится.
Краем глаза замечаю, как губы Петра еще больше расплываются в улыбке. Но он не сопротивляется, напротив, полностью отдается моим манипуляциям.
— Опять во всем виновата ты? — хмыкает. — Если верить твоим убеждениям, динозавры тоже из-за тебя вымерли, — комнату наполняет его добрый смех, и я теряюсь.
У меня аж ватка чуть не выпадает! Ведь меня всю потряхивает, а Петр Алексеевич… он… он еще и шутить умудряется!
Смачивая кусочек ваты, я вытираю ранку на шее. Красный след тянется от пореза до груди Петра Алексеевича.
Аккуратно, медленно, чтобы не потянуть кожу, промокаю порез. Переживаю, что сделаю больно боссу.
Спускаясь ниже ключицы, почти не двигаюсь. Не представляю, как дотронусь до его груди ваткой, но стереть кровь нужно.
— Я не хрустальный, — усмехается Петр, кладет руку поверх моих пальцев и нажимает. — Не бойся, Аня. Я не рассыплюсь.
— Вам...
Петр хмурится и сильнее обхватывает мою руку. Ведет ее ниже. Мое дыхание учащается, выдавая напряжение. Еще никогда я не была к нему так близко. Еще никогда я не трогала мужское тело. С Игнатом дальше обычных объятий и поцелуев у нас ни разу не заходило.
— Ты обещала не выкать, — его голос еще более низкий. Дыхание шумное. Ноздри раздуваются, а челюсть крепко сжимается. Я подмечаю каждое изменение, но стараюсь сконцентрироваться на ватке.
— Точно, — делаю паузу. Мой взгляд встречается с его глазами: темными, неморгающими. Петр смотрит на меня так, что я теряюсь. Вспоминаю, что именно хотела спросить у него, не сразу. — Тебе не больно? Ни капельку?
Я тут же отвожу взгляд. Делаю вид, что меня сейчас интересует порез, но мысли мои в панике. Внезапно в просторной квартире стало очень тесно. Еще теснее, чем было там, в темной ванной.
— Абсолютно, — Петр подхватывает мой подбородок пальцами. — Почему ты отворачиваешься? — тянет вверх, чтобы я смотрела в его глаза. Его зрачки расширены, взгляд испепеляющий.
— Вроде все, — шепчу дрожащим голосом. — Нужно заклеить, чтобы в порез...
— Он меня сейчас не интересует, — в глазах Петра я вижу пожар. Пламя такое яркое и сильное, что меня сносит.
Отец моей лучшей подруги тянется к моим губам, и я не двигаюсь. Я знаю, что это неправильно! Так быть не должно!
Но я хочу этого…
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
