Так рано пришло его время взрослеть.
Эту ночь мальчик тайно провел на сеновале того же соседа рыбака, который волей-неволей устроил ему аховую жизненную ситуацию. Была осень. Уже подмораживало. Давид понимал, что ему надо срочно искать жилье.
На следующий день, бродя по улицам села, он в разговоре взрослых подслушал, что в созданный на противоположном берегу Волги совхоз “Кузнец социализма” съезжаются комсомольцы со всей страны. Давид не понимал, что означают слова “комсомольцы” и “совхоз”. Да и о социализме он тоже ничего не слышал. Но ему очень понравилось русское слово “кузнец”. Решение созрело быстро.
“ Вот только как перебраться через реку?” – задумался подросток.
Рыбацкую лодку соседа на берегу он на ощупь вычислил среди других по льняному канату, которым она сейчас была привязана к колышку. Ведь ее проржавевшая металлическая привязь осталась неисправной лежать в кузнице. Весла Давид заранее прихватил со стены у входа в сеновал.
В ту ночь на небе не было ни одной звездочки. Кромешная темнота. Складным ножиком, доставшимся Давиду от отца, сильные руки перерезали канат. Стараясь не замочить ботиночки, сын кузнеца легко запрыгнул в лодку и отчалил. Он впервые в жизни держал сейчас в руках весла. Неумело, постоянно сбиваясь с ритма, мальчишка стал грести, все дальше удаляясь от берега, пока совсем не исчез в темноте.
Ему было страшно. Мокрое, черное и бездонное пространство за кормой грозило в любой момент проглотить раскачивающееся на волнах суденышко. Волны тяжело дышали, громко булькали и плескались под ударами весел. Небо сливалось с водой. Давиду казалось, что он плывет в никуда, в бесконечность. И лишь когда луна на мгновение выглянула из-за тучи, он заметил удаляющуюся узкую полоску берега. Давид успел разглядеть очертания родного села, в котором он родился, где сделал свои первые шаги, где отец Николаус успел привить сыну любовь к кузнечному делу и где в одночасье ему не стало больше места.
В тот же момент берег исчез – его вновь проглотила ночь.
Давид плыл, то и дело вздрагивая от неожиданных звуков над рекой: бывало резко били хвостом по поверхности воды рыбы, изредка вскрикивали над ним летящие на юг птицы, которым тут же глухо вторил филин в прибрежном лесу. Этот зычный гул и пугал, и одновременно успокаивал подростка, ибо он понимал, что не один в этой темной пустоте, что рядом есть еще другие живые существа.
Чем ближе лодка приближалась к берегу, тем насыщенней становились запахи: несло несвежей рыбой, тиной и гнилой древесиной.
Юный гребец настойчиво и упорно работал веслами. В какой-то момент лодка грубо уперлась в пологий песчаный берег. Давид облегченно вздохнул и с трудом разжал руки, державшие весла. Даже в темноте он понял, что они кровоточат.
Мальчик выбрался на сушу и, пошатываясь, побрел от кромки воды в сторону виднеющихся в слабом свете, вновь появившегося на небе узкого лунного серпа, прибрежных кустарников. Обессиленно упал возле них. Подгребая себе под голову охапки опавших листьев, он проваливался в сон.
Очнулся Давид от непонятного крика. Уже светало. Сквозь туман он увидел очертания проплывающей баржи, на которой горланил незнакомую ему песню, видимо, не совсем трезвый капитан.
Промокший от утренней росы и насквозь озябший, Давид пробрался сквозь кустарники и вышел на окраину новопостроенного поселка. По многочисленным красным флагам и плакатам на стенах деревянного здания он догадался, что именно здесь надо искать самых важных людей. Двери были на замке. Подняв воротник своего пальтишко и глубже, до ушей натянув фуражку, мальчик присел на крыльцо, достал из маминой котомки хлеб, откусил большой кусок и стал жадно жевать.
