– Значит, что-то все-таки было? То есть, Ру не просто так дал нам это задание? Он хотел замести следы, – трагическим шепотом сказала Лада, почти повисая на плече Оли. Кто бы мог подумать еще месяц назад, что они могут вот так, вцепившись друг в друга, идти куда-то? Они обе тряслись, как парочка осиновых листьев, и даже толком не могли сообразить, куда конкретно бредут. Просто – куда-то.
А оказалось, что мимо моста, и Оля суеверно ему кивнула, и шепотом сказала “Привет”, стесняясь и стараясь, чтобы Лада не заметила.
“Не бойся, если делаешь то, что считаешь правильным”, – практически сразу написал ей мост.
– О, привет! – помахала мосту рукой Лада, совершенно сбивая Олю с толка. – Да ладно! Неужели ты с ним не разговариваешь? Я всегда разговариваю. Мне вообще кажется, что он – как принцесса-лягушка, только принц-мост. То есть, я все понимаю, это там сидит какой-то человек и придумывает все эти фразы, и их запускают в зависимости от дня, но, знаешь, просто хочется думать, что на самом деле, это кто-то особенный.
– Да, мне тоже так кажется, – согласилась Оля.
– Мостик! – позвала его Лада, становясь на цыпочки. – Мостик, скажи, у нас наладится с работой?
“Я знаю, что тебе повезет”, – тут же пришел ответ.
– Вот! Видишь? Все равно, что к гадалке сходить, или гороскоп прочитать.
– Точно, – согласилась Оля, провожая мост задумчивым взглядом. А что она считает правильным? Это было очень ситуативно.
Вечером, когда она разговаривала с Главным, ей было правильно выдать ему еще одно четверостишие из книги Ру, но буквально через пару минут она испугалась того, что сделала, потому что Главный был не просто в восторге – он был просто в эйфории.
– Я знал, что не ошибаюсь! Я видел эту искру в Вас, Ольга, и я рад, очень рад, что Вы – в самом деле то, что мне нужно. Я считаю, Вы готовы. Да-да. Готовы.
– К чему?
– Приезжайте в наш офис завтра. Можете? Отлично. Мы поговорим, наконец, лично, и подпишем все бумаги, сделаем все как должно. Вы получите свой приз.
Подпишет договор. Она подпишет договор. На книгу, которой у нее нет, и которую она сама не может написать так, как того хочет Главный. На книгу, которую мог написать – и написал – Ру, Рудольф Юрьевич, который теперь, может, и вообще всего лишиться, потому что не совсем понятно, что именно приключилось в фирме, и можно ли это разрулить.
Но… может быть, она сможет имитировать? Повторить примерно то же, переставив местами слова и заменив?
Но разве это то, чего она хотела? Говорить чужими словами, или почти чужими словами?
Но она будет не просто девочкой, а девочкой с книжкой.
Разве что, не совсем со своей книжкой, так?
Дилемма мучала ее настолько, что она даже попыталась достать Ру: позвонила Ладе, выпросила у нее номер одного из замов, написала ему, обмирая от страха, попросила номер директора, потому что мол, он ей задание дал, важное, которое, может, сейчас как раз сильно актуально.
И номер ей даже дали – честно предупредив, что это “рабочий”, а не личный. Только он был выключен, конечно. Конечно. Скорее всего, его этот телефон просто конфисковали в ходе дознаний.
Все это было глупо.
Проходную в офисе она миновала без проблем, получила временную карточку-проходку и медленно, нога за ногу, пошла по коридору мимо местных богачеств в виде едва ли не сотни кофеен, столовок и магазинчиков, теснящихся на первом этаже, зашла в лифт, поднялась на нужный, вроде бы, этаж, вышла и застыла в недоумении. На стрелках право и влево были совсем не те числа, даже разрядностью отличались. Как будто это был последний шанс повернуть назад.
