Его можно понять – он крупный ученый, у него нормальные публикации, и научный журнал, в котором он рулит пальцем, и ему особо не до студенческих газет, но если уж взял на себя труд проверять, “что там дети пописывают” – то не косячь.
Впрочем, это мое мнение, а моя Маргаритка просто боится, даже каблучки подкашиваются. Народная молва гласит, что Григорий Евгеньевич уволил свою последнюю помощницу за то, что у нее слишком громко каблуки цокали по паркету, но Марго не знает, правда ли это. Жанна говорит – правда, но Марго иногда сомневается, что такое вообще возможно.
Однако, когда речь идет о Григории Евгеньевиче, вряд ли есть что-то, чего не может быть. Слишком велик тут масштаб личности.
Помощницы, впрочем, у него сейчас нет – стол в приемной пустой, и Марго с испуганным придыханием говорит секретарю ректора, что она-де, с газетой к Г.Е.
– Прописульки? Ну, давайте, – вздыхает Григорий Евгеньевич, протягивая руку за бумагами. Марго, ни жива, ни мертва, присаживается на край стула напротив и замирает, пока проректор, хмуря лоб, просматривает материалы и хозяйски перечеркивает и двигает блоки. Жанна относилась к этому с иронией – мол, господарю надо что-то подвигать по своему вкусу, нельзя принимать все без правок. А подвигал – вот уже и руку приложил. Марго таким дзеном не отличалась – собственно, какой тут дзен, если ее всю трясет, как мышь под веником?
И из-за того, что ее трясет, она не замечает и тех взглядов, которые Г.Е. то и дело бросает на нее поверх листочков. Вернее, конечно, замечает. И пугается – словно сделала что-то плохое, в то время, как взгляды эти совсем не того толка, чтобы так их пугаться. Я заставляю ее вспоминать. перебираю ее память, как фотокарточки, заново оглядывая и интерпретируя то, что она уже однозначно категоризировала и чего испугалась.
– Вот так поправьте, и можно запускать в печать.
– Спасибо, Григорий Евгеньевич, – отвечает она, и я заставляю ее продолжить. – А помните, Вы спрашивали, есть ли Мастер у Маргариты?
– Вспомнили еще тоже, Маргарита Сергеевна. Это было с полгода назад, разве нет?
– Тем не менее, – мы поднимаем на него взгляд, аккуратно собирая переворошенные странички одну к другой. – Вопрос еще актуален?
– Пожалуй.
– Нет, место Мастера сейчас вакантно.
– Почему Вы отвечаете сейчас, оно как раз освободилось?
– Нет. Просто я посмотрела на Вас немного иначе.
Он замирает на мгновение, словно оценивая наши слова, и потом красиво выгибает бровь.
– И что же Вас на это сподвигло?
И что же нас сподвигло? То, что в Марго вселилась демоническая тетка сорока лет, которая иначе смотрит на мир?
– Почему-то Вы показались мне сегодня очень волнующим.
Марго страшно, что писец. Она вообще не понимает, что творит, что происходит. Но смотри, смотри, Марго: да, ты привыкла к парням своего возраста, но он, хоть и старше, но отлично следит за собой, модно одевается, модно пахнет. У него еще не редеют волосы, спортивная фигура, он совершенно точно не женат – и даже если ничего серьезного из этого не выйдет, это, как минимум, интересно. Особенно с учетом отсутствия в нынешний момент нормальной личной жизни.
А уж мне-то как интересно. У меня таких экземпляров даже близко не случалось.
Кроме того, он – это воплощение возможностей и амбиций. Даже если не протянет руку помощи, то амбицией вполне может нас заразить, недаром рассказывают на тренингах про круг общения и его значение.
