Гинерва задумалась. Ответила:
– Не знаю. Не знаю почему верю тебе, – на самом деле знала, – но сделаем так, как ты сказал.
– Рад слышать, – кивнул Гайер. – Еще одна причина заключается в том, что вы, так понимаю, торопитесь.
Она кивнула. Флориан кивнул в ответ на прощание и встал со стула.
– Не смею больше задерживать вас ото сна, госпожа, – кивнул он еще раз, положа руку на сердце.
– Постой, – Подняла принцесса руку. – А как же сказка?
Вопрос прозвучал так, будто Гинерва кокетливо изобразила маленькую девочку.
– Вы, верно, шутите? – прищурил ратник глаз.
– Вовсе нет. Я убеждена, что ничего так красноречиво не говорит о народе, как его фольклор. Чтоб лучше знать страну и чтоб лучше понимать народ этой страны, мне нужно знать сказки, которые миссарцы рассказывают своим детям.
– Вы просите просветить вас в миссарском фольклоре. У человека с именем Флориан Гайер. Но, если серьезно, пару я знаю.
Он вернулся на стул и начал рассказывать старую сказку про лисенка, который хотел достать маме Коло с неба. Гинерва слушала его не отрываясь.
Гайер заканчивал:
– И вот молвил старый козел: «И я пытался бодаться с небом, да только пообломал рога. Вот и сказочки конец».
Гинерва засмеялась. Искренне и по-детски.
– Ох, какие смешные у вас сказки… По крайней мере эта. У нас же, арф, всегда все заканчивается печально и тоскливо.
– Мы такие, – развел руками Гайер.
– Кто, бруны? – засмеялась она еще раз. – Забыл, что вот только мне сказал, Флориан Гайер?
Ратник молча улыбался в ответ.
– За еще одну сказку я пожалую тебе титул своего придворного…
– Бруна?
– Да нет же! Придворного рассказчика сказок.
– Такая честь. Но не смею больше нарушать покой Вашего Величества. Иначе, боюсь, сонная вы не удержитесь в седле.
– Ну, что ж. Время позднее, пора спать. Благодарю за вечер. Герр Гайер. Или все же пан?
– Можно просто Флориан. Доброй ночи, госпожа Гинерва.
– Доброй ночи, Флориан.
Миссарец вышел из комнаты. Мак Нерли так и стоял на входе. Бросил на ратника холодный взгляд, не сказав ни слова.
Девушка тем временем не могла заснуть. Мысли не давали покоя.
«А сказки у миссарцев и вправду веселые».
На утро они двинули.
Вокруг был лес. До того густой, что свернуть в него на лошадях было фактически невозможно.
Чем дальше они шли по тракту, тем сильнее нарастало напряжение. По крайней мере у Гайера. Ему хотелось как можно быстрее уйти с дороги. Его скрытое волнение все же начало незаметно передаваться остальным. Ехали молча с хмуримыми лицами и невеселыми взглядами.
Мак Нерли подал коня вперед, поравнявшись с командиром Черного отряда.
– Миссар, – нарушил он тишину, – есть ваш лес место поход для? Думаю я о звери, есть это дико место.
– На вашем месте, господин рыцарь, я бы больше сторонился людей. Коли вы на своей, простите, шкуре ощутили, какие они здесь бывают.
Гайер пожалел о своем резком тоне. Его раздражение в голосе могло продемонстрировать беспокойство. Последнее, что было сейчас нужно. К счастью, разговор на его фразе и закончился.
Был еле различим какой-то звук, даже не звук, а колебание. Флориан спешился и припал ухом к земле.
Встав, он дал ответ:
– Конные, немного.
Вскоре топот копыт стал слышен довольно отчетливо. И перед путниками предстал отряд в числе четырех человек. Трое выглядели как вчерашние рекруты или, напротив, как матерые солдаты, пропившие последнее. Хотя, видимо, просто местный феодал поскупился на их амуницию. Из латного доспеха были лишь короткие наплечники. Все держалось на облезлых ремешках. Тела закрывали что-то на подобие бригантин. Один был без шлема. У другого шлем напоминал закругленную башенку с пикой – такие носили миссарцы в древние времена. Состояние вещи было вполне сносным. Третий носил измятый, исцарапанный котелок. По-другому не сказать. Заклепки болтались, забрало когда-то беспощадно вырвали с корнем и оставили вот так.
