И ему пора было решать. Он дал команду опустить оружие. Ратники из Черного отряда с рыцарями на пару сделали то же.
Тут блеснул Мак Нерли. В прямом смысле. Скинул с себя плащ, ослепляя четверку дорогими арфскими доспехами. Величаво, медленно, с истинным достоинством он направил коня к Лодзинскому. У последнего ком в горле застрял.
Гайер улыбался этой картине.
Приближаясь, рыжий арф пристально смотрел в глаза юноши своим знобящим взором. Лодзинский держался. Воитель клана Дуглас протянул миссарцу свиток.
Молодой рыцарь принял его и начал читать. Губы беззвучно выговаривали слова. Сомнений у него совсем не осталось. Не в силах убрать обескураженную мину с лица, он возвратил документ. Мак Нерли кивнул и удалился так же статно как в начале.
Глаза Лодзинского бегали по путникам. Флориан вызывающе кивнул ему, ухмыляясь самым наглым образом.
– Черный командир, – сверлил его глазами дворянский сын, – полюбился высочайшим гостям нашей земли. Пусть так. Приношу свои извинения.
Последняя фраза далась ему с особым трудом.
– Госпожа, Ваше Величество, – обратился юноша к Гинерве, – позвольте сопровождать Вас в этом походе. Куда бы вы не пошли. Мой меч и шлем принадлежат вам.
«Какой подхалим», – подумала Гинерва.
«Хочет всю славу себе», – подумал Флориан.
«Игл тебе в жопу», – подумали ратники в черном.
«Díul mó bhad (арфский общий. Отсоси)», – подумали арфские рыцари.
– Решать будет мой следопыт, – принцесса кивнула на Гайера.
– Ну, ребята, – бросил Флориан, – что скажет Черный отряд?
– Пошел на хер! – хором ответили все.
Молодой Лодзинский, пропустив грубость мимо ушей, ничего не сказал и дал своим знак следовать за ним. Вскоре они удалились.
Прямо на пыльной дороге арфы и миссарцы собрали совет. На нем командир черных плащей заявил, что пора двигаться через лес. Все согласились.
Флориан свистнул троим своим людям и пальцами дал знак. Те поняли и пришпорили лошадей вперед по большаку.
Гинерва спросила:
– Зачем?
– Разведка, – спокойно ответил Гайер.
Когда они зашли в лес, Гинерва осведомилась у Гайера, стоит ли им опасаться диких зверей.
– К несчастью нет.
– Почему к несчастью?
– Еще давно мою страну постигло страшное бедствие, от которого мы не можем полностью оправиться до сих пор. Оно опустошило леса, реки, города, села. В те времена даже испытанные бойцы, заходя в селение и не слыша ничего кроме кромешной тишины, тут же пришпоривали коней и мчались без оглядки. Северная Свистушка, так называлась болезнь, косила все живое без разбору. Ваше Величество?
Гинерву передернуло от отвращения. Но она все же сдерживала себя.
– Мне знакомо это название. Прошу, продолжай. Ты же знаешь: я хочу знать все про Миссару.
– До этого наши леса были полны всякой живности. Оленей, зайцев, волков, медведей. Говорят, каждый ел мясо днями напролет. От этого, опять же так говорят, миссарцы были ростом с арф. Это сейчас про нас шутят, что мы произошли от цвергов, потому что прошло несколько поколений голода и войн. Тогда же случились затяжные зимы, неурожай. Из-за нехватки еды и началась война. Та часть Миссары, которую бедствия обошли стороной, – Бершка, – захотела отделиться. А за ней и другие земли. Тогда Миссара чуть не распалась. В летописях сказано, что каждая из войн заканчивалась одним: ни у кого не осталось сил держать оружие.
– Так что было дальше? Миссара же не распалась, насколько я знаю. Ты говоришь про Голодную войну – серию конфликтов лет двести пятьдесят назад.
