Цунами тоталитарной идеологии - страница 15

А этим-то им и будет дано хоть в чем-либо вообще еще поспособствовать куда только явно большей чистоплотности всех тех столь обыденных и более чем простых повседневных помыслов.

И все ж таки иногда (в случае более чем искусного насаждения общественных предрассудков любого рода и толка) и может ведь медленно, но верно, постепенно происходить самая явная деградация всеобщего человеческого духа.

Раз уж вместо большой и светлой правды ему как есть сметливо подсунут дешевую аппликацию в стиле «просто, понятно и доступно всем».

42

И этак-то оно случается именно оттого, что целое учит и вдохновляет к душевному подъему, ну а рваные клочки расхожих истин запросто еще приучат человека к нигилизму, отрицанию природы как сложнейшей структуры, в дебри которой попросту никак нельзя вламываться носорогом.

Ну а действительно можно разве что лишь еще столь и впрямь осторожно расчищать себе путь посреди ее бескрайне запутанных зарослей.

Вот что пишет по этому поводу писатель Сомерсет Моэм в своем романе «Луна и грош»:

«Неужели, по-твоему, красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий? Красота – это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в дерзание художника. Красота – мелодия, которую он поет нам, и для того чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия».

Да только фантазия эта должна быть именно творческая, а не исключительно почти вульгарно и бесцельно прекраснодушная.

Поскольку естественная простота чего бы то ни было может быть выкуплена одним лишь тяжким интеллектуальным трудом, и он обязательно должен был еще оказаться всецело продуман, а то чувство блаженного полета для всего человечества… запросто может продлиться и куда только подолее, нежели несколько каких-либо самых злосчастных секунд.

43

Идеалистическое препарирование всей окружающей нас действительности есть сущее снятие с нее шкуры, и когда уж будет она совсем до конца полностью ведь освежевана, именно человек и может оказаться на этой земле чем-либо нисколько не нужным и попросту исключительно лишним.

Природа его в конце концов неминуемо попросту вытеснит, совершенно не стерпя над собой насилия, и произойдет это именно из-за одной той извечно донельзя так глупой привычки – все, значит, разбивать на куски, дабы затем наскоро склеивать его заново, но уж во всем до конца непременно «по-своему».

То есть как-либо по-иному оно, наверное, окажется вообще так никак нисколько нельзя, а потому, исходя из всего вышеизложенного, истинному конструктивному созиданию еще обязательно должно будет весьма ведь своевременно предшествовать время нашего «новаторского» познавательного разрушения.

И это и впрямь кое-кому кажется чем-либо вполне достойным и естественным – поначалу уж все до самого основания разрушить, разбив его на всяческие мелкие осколки.

Ну а лишь затем составить в уме подробный и весьма основательный план, как это именно его в дальнейшем переоформить заново в некое единое, разумное, но главное – теперича именно по-нашенски скроенное целое.

44

Это находит свое более чем доподлинное отображение во всей культуре и искусстве, но прежде всего – это касаемо самой уж как она только есть человеческой натуры.