Цунами тоталитарной идеологии - страница 24

И вот именно тогда многотонные колеса телеги вроде бы навеки прежнего тоталитаризма очень даже быстро и до чего безудержно раздробят кости всему тому внешне демократическому, но пока еще во многом, несомненно, аморфному…

68

Ну а все великие достижения разума, что и впрямь могли, пусть и довольно-таки потенциально, всех нас постепенно приблизить к чему-либо истинно высокомудрому и чистому, с куда большей легкостью непременно смогут еще оказаться задействованы именно ради того, дабы совершенно уж насильно привить всем нам любовь к наиболее грязным нечистотам скотского себялюбия.

Они же, между прочим, в прошлом и посодействовали укоренению в неграмотном и невежественном человеке столь беспочвенной веры в то, что хватит, мол, и того, чтобы толпа хором проорала «халва» – и через одно мгновение у всех во рту разом станет приторно сладко.

Нет уж, вовсе не может тут быть никакой существенной разницы, делалось ли это во славу дикой жестокости или во имя всеобщего блага и любви к ближнему, раз было то исключительно так отныне попросту ведь во всем безразлично.

Разве что именем истой черной ненависти будет куда явно потруднее открыто творить наиболее темные и грязные дела, поскольку некоей усредненной душе человека все это довольно быстро вскоре уж совсем тогда опротивеет.

Однако и само ее наличие еще непременно можно будет столь незамедлительно взять под очень даже большое и более чем беспристрастное сомнение, а то и вовсе напрочь ее отменить!

69

Коммунистическая и нацистская идеологии, создавшие в чьих-либо близоруких глазах невообразимо заманчивый проект по ранее нисколько и небывалому ускорению политического и духовного преобразования всего рода людского, поставили во главу угла принципиальное отсутствие у человека какой-либо вообще ведь собственной души.

Варварские диктатуры признавали одно лишь наличие у него интеллекта, проявляющего себя в самых основных инстинктах, кстати, присущих даже и живущим в некоем едином сообществе насекомым.

При этом сугубо подчеркивалось все его звериное родство, классовое или этническое, что никакого существенного значения далее вовсе уж никак не имело.

Главной целью тут было яростно сплотить людей пристроив к ним до чего только немыслимо угловатое клише – «наши» и «не наши», ну а чужих, совсем не своих, мы ведь разом всех до единого пустим в расход – оптом и в розницу.

И их действительно отныне уж всех и следовало буквально так повсеместно изничтожать, словно тех еще злобных вредителей, извечно строящих, да и осуществляющих, коварные планы супротив всего того действительно благородного рода людского.

70

Причем безукоризненно веря светлому уму Федора Достоевского – это явно не что-то такое исключительно новое, а давно извечно исхоженное старое.

Вот что он пишет по этому поводу в его незабвенных «Бесах»:

«Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки „передовых“, которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается».

71

Но этих идиотов еще вполне возможно будет раз и навсегда попросту так отодвинуть от бушующего вулкана людских страстей.