Цветные виденья (сборник) - страница 6

Только куда? Не признают при встрече…»

Лучше заглядывать в окна к Макбету,

Чем в эту чистую прорубь для зренья

Страхом взлелеянного поколенья.

Вздрогну, проснусь, закурю сигарету,

Бинт размотать – что версту за верстою…

Что моя жизнь перед этой бедою?

Мы – заражённые совестью: в каждом
Стеньке – святой Серафим…
Волошин

Что моя жизнь? Что назвать мне бедою?

Божьи коровки в моём жилище,

В дарственном столике с ножкой витою,

В письмах, в тетрадках, в бумаге писчей

Зажили жизнью своей непростою,

То ли духовной питаясь пищей,

То ли иной пробавляясь едою, —

Много ли надо братии нищей?

Нынче лишь с нею да с памятью знаюсь.

Я, заражённая совестью, каюсь,

В каждом ответную вижу совесть.

В тёртой компашке, такой знаменитой,

Я – откровенная дурочка, то есть

Только моё здесь лицо открыто.

Думать не надо, плакать нельзя.
Липкин

Только моё здесь лицо открыто,

Да и лицо гармониста-солдата:

В битве прошито, в тылу перешито,

Ну а каким оно было когда-то,

Даже зеркальным осколком забыто.

Вижу глаза без повязки помятой.

Пей, говорю, газировку, Никита!

Но что слепые глаза виновато

Могут смотреть, – так меня поражает,

Что разревелась, а он утешает

То ли растерянно, то ли сердито:

«Что ты, певунья, разводишь слякоть,

Думать не надо, нельзя и плакать,

Пуля не ранит, не будешь убита!»

Нужды нет, близко ль, далёко ль до брега.
Баратынский

Пуля не ранит, не буду убита,

Памяти мнится иная расправа.

Память на карту глядит деловито,

Пальцем обводит места лесосплава,

Тычется в «химию» ссыльного быта,

Где – есть надежда – напишет держава

На несгибаемом теле гранита:

«Павшим за Родину вечная слава!»

Что ж, я легко соберу узелочек!

Мне – что голубке под сводом ковчега —

Нужды нет, близко ль, далёко ль до брега.

И на этапе смогу невозбранно

Вслушаться, как в предпоследний разочек

Ломко звенит колокольчик сопрано.

Утро туманное, утро седое…
Тургенев

Ломко звенит колокольчик сопрано,

В третьей октаве дрожит он впервые,

Всё уже поздно, поскольку рано

Голосу лезть на верха роковые.

Девочка, это не Жизни Осанна —

Славит кантата Оспу России,

Завтра на музыке Хачатуряна

Связки порвутся голосовые!

Это с дороги голосом хриплым

Память моя окликает былое.

Нет, не с дороги, я всё же в столице!

Скоро весна. Скоро к ёлочным иглам

Верба прильнёт, и светло распушится

Утро туманное, утро седое.

Странник прошёл, опираясь на посох.
Ходасевич

Утро туманное, утро седое,

Сорок лет минуло, как не бывало!

Утро, я вовсе не лицевое

Нынче ранение разбинтовала,

Я размотала еле живое

Сердце моё у того перевала,

Где начинается внебытовое

Время без всякого интервала

Меж госпитальным и ангельским пеньем…

Утро! Привыкший к объедкам, обноскам,

Странник прошёл, опираясь на посох.

Кто же Он? Кровь на ногах Его босых

Рдеет надеждой и цветом весенним

В свете войны маскировочно-жёстком.

В свете войны маскировочно-жёстком

Мне и мой нынешний жребий не горек.

Память осталась вечным подростком, —

Я ли вхожу в олеандровый дворик?

В городе нефти, в тылу приморском,

В тесной матроске, в туфлях без набоек,

Девочка пела в консерваторском

Зале на 118 коек.

Что ни лицо, то закрытая рана.

Что моя жизнь перед этой бедою?

Только моё здесь лицо открыто, —

Пуля не ранит, не буду убита!

Ломко звенит колокольчик сопрано:

«Утро туманное, утро седое…»

1984

Из книги

ВЕТЕР ПОКОЯ

Ночь на Рождество

Кто говорит, что мы должны страдать,

Уязвлены терновою занозой,

Когда звезда умеет так сиять

И пахнуть осликом и розой.

Кто дарит блеск рассветного луча

Назад Вперед

Цветные виденья (сборник) - страница 6

Похожие книги