Цветок заранее знал - страница 35

– Ты кто? – слышит она свой жалкий шёпот. Знала ведь, что от абсента бывает и голос садится, но не думала, что так.

– Сидела тихо, вот и сиди, – гудит искажённый коробом голос. Звучит он не так, как тот, что пугал в детстве. Но чем-то похож, этот гул в вакууме тесного ящика, а тот проникал в щели тумбы, комода и шкафа, преломлялся от толстых, не пропускающих свет занавесок, тонул в матрасе, но всё равно пролезал под кровать. Тот человек из детства хотел очень многого, но боялся быть уличённым, это Виньен отлично знала. Но знать было мало, надо было понять, что бывший матери – трус. Хотя понимание того, что перед Вив трус, не помогло бы Ёнсок. Она по сей день не уверена, смогла ли изменить тогда что-то. Иногда кажется, что да, но чаще, что лишь отсрочила. Сейчас она уползла бы, как раньше, хотя бы это. Но она не знает как и куда. Настолько безвыходно не было с детства. Неужели опять?

– Пусти, – сама она толкаться не в состоянии.

– Ты меня дразнишь?

Дразнит? Это Виньен-то? Драз-нишь… Ёнсок уже слышала подобное, звучало оно также неуверенно, будто озираясь. От совпадения вдоль позвонков лупит градом озноб. Попытка удрать завершается крепким нажимом на бёдра, не пошевелишься.

Торопливый охват фиксирует шею. Тошнота подступает внезапно, и Ёнсок рвётся перекатиться до раковины, между ног прошивает болью.

Проглотив подступившую желчь, Виньен пытается оторвать себя с тумбы, в то время как под пахом орудует чужая волосатая ручища.

– Ты такая нежная и гладкая. Готовилась, да?

– Нет, не надо, – снова слышит Ёнсок свою ничтожную попытку остановить вторжение корявых отростков.

– Ты же не ребёнок, посмотри.

– Нет, – вяло сопротивляется Вив.

– Эй, – в чувство приводят похлопывания по челюсти.

Обнаружив собственные руки толкающими чужой грудак и глянув вниз, Ёнсок обескуражена. Она вроде против шевелящихся в ней тентаклей, но тело не слишком-то с ней и согласно, вся эта слизь похоже её собственная. Почему так? Она что, реагирует неправильно? Или правильно? Она ведь за этим пришла. И получает то, что сама хотела. Хотела этого?! Этого!? В блогах рассказывают, что у многих вот так. Многие через это проходят. Для первого раза достаточно отдаться на волю случая? Ну не видно лица, ну не знакомы, не это ведь главное, важно, что Виньен сама желает продолжить. А она желает? Её тошнит.

Она точно хочет, чтобы коробочный просунул в неё свой вялый или какой он там у него, хуй? Единственное, в чём Виньен точно уверена, так это в том, что совершенно не так представляла, как её берут в её первый раз. Обмякнув, но не успев завалиться набок, отшатывается спиной, случайно выпячиваясь тазом.

– Не зажимайся, – шлепки по бокам отзываются обратным эффектом, сильной болью в том самом месте. Что этот тип вообще делает? – Ты же не маленькая.

Существует же страх перед своими неизведанными желаниями? Этот страх перед неизвестным заставляет чувствовать себя глупо, идти на попятную вместо того, чтобы идти напролом. Виньен хотела веселья. Хотела в отрыв. Хотела быть взрослой и независимой. Без Джинхёна было очень и очень весело. Ёнсок привыкла всё делать без хёна. Брата никогда рядом нет. Особенно его нет, когда он нужен больше всего. Виньен привыкла справляться с любыми траблами сама.

– Не надо, – просит она в попытке сползти. Между ног полыхает.

– Подожди, я сейчас.

А почему никто не заходит? «Коробка» что, запер дверь? Откуда они вообще вошли с ним сюда? Колени, будто прикованные, Ёнсок считает кабинки. Похожий на заслонку камень имеет бородавку, которая сейчас трясётся, будто под напряжением. И на этой заслонке зеркальная часть. В отражении Виньен похожа на ощипанную курицу, тушку которой начиняют, прежде чем хорошенько прожарить. А если Джинхён войдёт и увидит её такой?