Цветок заранее знал - страница 37

В ушах гудит. Кажется, кто-то зовёт на пересдачу Ментальной арифметики? Виньен бы отозвалась, но этот предмет она сдала на высший балл.

Словив ребром ещё один чувствительный тычок, Ёнсок отползает под раковину и наблюдает в зеркале комок уничтоженной гордости. Последние силы выбиты вместе с духом борьбы.

Если бы Джинхён по стечению обстоятельств проходил мимо или оказался бы рядом, Виньен бы собственным телом баррикадировала дверь, на которой сейчас стучит и трясётся ручка.

Ёнсок готова отсосать, лишь бы хён её такой жалкой никогда не увидел.

Мешками для физраствора и капельниц в зале пользуется каждый третий любитель коктейлей. Измажься потёкшим из гибких трубочек и всё равно получится антуражно. «Капсула» не разбивается, когда выскальзывает из рук. Однако Джинхён постоянно наступает на стёкла и хрупает их подошвами в крошку.

Ближе к уборным, где людей не так много, полуобнажённый мальчик, тонкими очертаниями мордахи схожий с Ёнсок, растерянно сжимает потёкший пакет с «донорской кровью». Бликующая в цвете лазеров жидкость густо собрана на подбородке бледного ангела и заливает тонкое горло. Непонятно, как он умудрился, но пацан перепачкал и руки, и голые ноги и теперь стоит растерянный, глядя, как «кровь» натекает в сандалию. После того как растяпу окружают приятели и утаскивают в гущу шевелящейся массы монстров, он оставляет на том месте, где изляпался, багровую лужу. Тут же в неё попадают натуральные копыта и разносят всю эту грязь в гущу зала.

Виньен же прыгала по барной стойке, болталась среди беснующихся. Проделки младшей должны были резануть ту по живому, буквально.

Джинхён включает на мобилке фонарик и направляет контрастирующий с буйством лазеров чистый световой круг к напольным плитам. Между лоскутами бинтов и там, и тут посвёркивающим осколкам виднеются смазанные разводы во всех направлениях. По очертаниям они все чем-то похожи. Пхан пробует стереть носком подошвы одну полоску и вторую, к сожалению – ложный след, прожилки в каменных плитах. Рыская, как собака-ищейка вдоль коридорных ответвлений, пытаясь на ходу отличать узоры камня от грязи, за тупиком обнаруживает похожее на ржавую монету пятно и рядом второе. Частично размазанные они не заканчиваются.

Пхан забывает дышать, ладони потеют. Подобные хлебным крошкам Гензеля, пятна, это единственная возможность через какую-то минуту, а то и меньше, найти сестру. Может быть, Джинхён даже не опоздает и Ёнсок не успеет наделать тех глупостей, о которых пожалеет. Чуть не выронив сотовый, Пхан отталкивает от капель чьи-то ходули и через два шага находит размазанные кляксы. Разнесённые вширь и вкось, они всё равно указывают направление вглубь стороны уборных. И когда на пути встаёт заслон в виде двери, Джинхён не имеет ни единой причины, чтобы его не выбить.

Но он не поддаётся, сколько ни проклинай тикающие секунды и любопытных, при которых айдол не может себе позволить пробовать выбить заслон ногой или лупануть огнетушителем по дверной ручке. Дёргая её, толкая дверь и вытягивая на себя, Джинхён пробует последнюю отчаянную попытку, он закидывает сестре крючок из роднящего их и звучного алгоритма. На «ментальную арифметику» Виньен не может не отозваться, кому ещё она здесь и сейчас придёт в голову, кроме старшего. Нутро чует – тон-сэн в беде. И она не отзывается. Джинхён отлипает ухом от щели, он уверен, что Виньен там. Если нет, то как дальше жить, снова не успев прийти на помощь сестре?