Цветок заранее знал - страница 50

Когда она успела притаранить пуф? Ладно на лице нет прикрывающей медмаски, которую она стянула со своих конопух ещё на входе, всё равно при просмотре записей с камер слежения (если уж кто-то такой целью задастся) сопоставить эту непредсказуемую личность с чокнутым прыгуном не составит труда. Но Джинхёну всё равно неспокойно, когда Ёнсок – вот так уязвимо демонстративна в обществе не людей, а хищников.

Если бы Ёнсок оказалась на месте Инсон и младшейпришлось бы, глотая унижения, выставлять себя… А если её бы вынудили рассказать о том, что делал с ней отчим? Старший своими руками своенравную сестру готов придушить, лишь бы никто другой не сделал той ещё хуже. Придушить и спрятать, спрятать и никуда больше не отпускать. К тому же Пхан не может избавиться от ощущения, что сверху кто-то есть, и он наблюдает из темноты. Новых проблем не то что не хочется, новых проблем Джинхён не потянет.

– Это что за пиздец? – не стесняется быть услышанным младшая. Джинхёну приходится цыкнуть и три раза приклонить в извинениях голову перед присутствующими. Своим вниманием Пхан обходит только двоих, своих, у которых счёт на секунды, им не до расшаркиваний. – Она серьёзно, что ли, сейчас расскажет, как они это, то самое, с Алексом?

Пхан надеется, что ему идеально удаётся передать взглядом зловещее предупреждение, заткнуться. Если Ёнсок вытворит сейчас ещё хоть что-то, старший эту девицу сегодня же в палисаднике закопает, если, конечно, аджумма не опередит.

Тон-сэн приосанивается, расправляет плечи, словно взлететь собралась, руку поднимает над головой, и Джинхён поздно соображает, что останавливать младшую уже поздно:

– Будь… те добры, – раздаётся пронзительный, немного охрипший, но слишком звонкий для притихшей в ожидании публики, голос. Бесцеремонным щелчком белых и тонких, как барабанные палочки, пальцев, Виньен будто хлопушкой посреди усыпальницы, подзывает швейцара.

Но поражает не вопиющая наглость избалованной повелительницы вселенной отъявленных дебоширов, а то, с какой скоростью лакей принимает стойку перед, казалось бы, случайной гостьей зала для избранных.

– Принеси… те мне воду и бутерброд, пожалуйста. Джинхён, ты пить будешь? А есть? Ребята, –Ёнсок шумит, как на вокзале, – вам воды заказать? Четыре стакана Императорской родниковой из Чхонсонни, будь… те любезны. Кому со льдом? Нам комнатной температуры, пожалуйста.

Лакей кланяется. А Пхан не сомневается, что Ёнсок-и очень быстро получит и то, и другое, и третье, а потом её непременно нужно будет прикопать под ближайшим кустом.

Но лакей возвращается с пустым, сверкающим хромированными краями, подносом.

– С чем желаете бутерброд, госпожа?

– А с чем есть?

– С кимчи, яичницей, форелью, лобстером, намулем, любые ингредиенты смешают по запросу господина; с трюфелем, спирогирой, авокадо, томатами, с говядиной, собачатиной…

– С форелью и косари, – прерывает перечисление бесконечного ассортимента младшая наследница династии Ли.

– Пять минут, госпожа.

– Благодарю вас, – устраивается в позе лотоса на своём пуфе Виньен.

Чёрно-белый, которого Виньен успела окрестить Монохромом, сидит истуканом и выслушивает склонённых в его сторону серых. Это у них типа внепланового совещания? Виньен не раз заставала мать в кабинете резиденции, когда совет директоров «Sinrosong» Entertainment, приехав на дом, устраивал нечто подобное. Это часто происходило во время кризисов или после незапланированного громкого скандала. Обычно решалась не судьба игрока, связанного с корпорацией, в «Sinrosong» любой винтик вполне заменяем, обсуждалась валидность данных, тренд на всплеск или обвал, стратегии. Но что нашёптывают те серые Монохрому? Они и без таинственного собрания выглядят жутко, а сейчас ещё больше непонятно чего ждать. Насколько поняла Виньен по обрывкам фраз и малопонятного спора, кое-какие условия Инсон не смогла соблюсти и нарушила одно из главных правил, и вина её в том, что рассказать она была готова много, а времени не хватило. И сейчас маски выбирают, изменить тайминг или наказать макнэ группы. Самое жёсткое наказание – это ликвидация статуса невидимки и невозможность выхода Инсон из игры при любом раскладе этой ночью. То есть её так или иначе всё равно заставят ещё о многом рассказать.