Она проснулась с первыми лучами солнца, чувствуя странную смесь тревоги и решимости. Рядом спал Александр, его лицо разгладилось во сне, стало почти мальчишеским, напоминая о той невинности, которая всё ещё жила в нём, несмотря на все испытания.
Роза осторожно выскользнула из постели, стараясь не разбудить его, и вышла в сад. Утренняя роса искрилась на листьях лаванды, превращая каждую каплю в крошечную призму. Где-то на заднем дворе запел дрозд, его мелодия звенела в прозрачном воздухе.
Она опустилась на колени у клумбы с лекарственными растениями, нежно касаясь молодых побегов, проверяя влажность почвы. Эти простые действия были её собственной формой медитации, её путём к равновесию в неуравновешенном мире.
– Мы найдём способ, – прошептала она, словно обращаясь к растениям, но на самом деле – к себе и Александру, к их общим страхам и надеждам. – Путь, который не повторит прошлых ошибок. Путь, который сохранит и тело, и душу.
Восходящее солнце окрасило небо в цвета надежды, и в этом новом свете старый сад, старый дом, их общая жизнь – всё казалось возможным, несмотря ни на что.
Утро выдалось безжалостно ярким. Солнечный свет, беспрепятственно проникавший через полузабытые занавески, которые Роза ещё не заменила, заливал лабораторию родительского дома. Александр сидел неподвижно, глядя на стакан воды перед собой. Обычное действие – поднять стакан, сделать глоток – превратилось в сложный эксперимент, результат которого он уже предвидел и страшился подтвердить.
Его правая рука лежала на столе ладонью вверх, пальцы слегка подрагивали, словно пытались уловить невидимые вибрации. Дыхание замедлилось, как перед погружением в ледяную воду. Один простой тест. Одно движение, которое могло бы разделить его жизнь на "до" и "после".
Александр медленно потянулся к стакану. Почти взял его. Почти. В последний момент рука дёрнулась, будто пораженная электрическим разрядом, и стакан опрокинулся, разливая воду по поверхности стола.
– Восемь секунд, – произнёс он вслух, глядя на секундомер в левой руке. – Произвольный контроль утрачен через восемь секунд концентрации.
Он аккуратно записал результат в блокнот, где уже была заполнена целая страница подобными наблюдениями. "Завязывание шнурков – 15 секунд до потери точности. Удержание пробирки – 12 секунд. Письмо – 7 секунд до изменения почерка."
Часы показывали 5:17 утра. Роза ещё спала наверху, в их общей спальне. За последние два месяца она окончательно переехала в дом его родителей, превратив мрачное здание в нечто, отдалённо напоминающее дом. Её присутствие ощущалось во всём – от горшков с растениями на подоконниках до свежевыстиранных полотенец в ванной. Словно по дому разлили тёплый, янтарный свет, смягчающий острые углы воспоминаний.
Но не всё можно было смягчить. Не эти результаты, которые он собирал в тайне от неё уже месяц.
Александр промокнул разлитую воду и достал из ящика стола запечатанный конверт. Внутри – результаты анализов, которые он тайно провёл в университетской лаборатории под предлогом исследования для своей статьи. Кровь, биомаркеры, тесты на нервную проводимость… Все указывали в одном направлении, но он надеялся – иррационально, вопреки всему своему научному скептицизму – что ошибся.
Пальцы слегка дрожали, когда он открывал конверт. По мере чтения лицо застывало, словно превращаясь в маску, вырезанную из слоновой кости – бледную, твёрдую, безжизненную.
