Да забудут имя моё - страница 2

Так толком и не уяснив для себя, были ли замечены мои действия, я развернулся и принялся быстрым шагом уходить, чувствуя, как по моей спине и лбу обильно выступает пот. Не ясно, что именно затмило настолько мой разум: волнение или голод, но всё сделанное являлось неимоверно глупым решением.

Несколько шагов, и вот моих ушей достигли слова, те самые, что больше всего не желались быть услышанными. «Вор!», – кричал пронизывающий голос, обдавая ледяным потоком каждую частицу моего тела. Совершенно не осознавая себя, я ринулся со всех ног вперёд, набирая скорость и пытаясь ни с кем не столкнуться. А в это время в глубине ума промелькнула мысль: «Незавидное и поганое это дело – воровство».

Моё движение сквозь толпу напоминало поток водной стихии, огибавшей каждого, кто попадался на пути. Я будто проскальзывал в пространство людской массы, лишь стоило тому хоть маленько раскрыться предо мной. Вдогонку же, не переставая, кричали: «Держи его, держи!».

В продолжении этого забега, бросаемые мной, словно камни, оглядки, открыли взору пренеприятную картину: со старательностью гончих за мной устремились двое из числа городской стражи, мелькая то тут, то там в толпе. Эта маячившая за спиной опасность породила по-настоящему глубинный страх – ведь теперь ставки на порядок возросли. Всё могло плохо кончиться. А собственно из-за чего? По слухам, городок, в коем мне довелось очутиться, нисколько не славился милосердием. Осмелившемуся своровать здесь без колебаний могли отрубить палец или даже руку, что не просто не входило в мои планы, а по-настоящему пугало внутреннее естество, лишь стоило хорошенько всё представить в голове.

И я бежал. Преследователи отказывались отставать, оттого погоня всё увереннее затягивалась. Легкие постоянно пронизывало иголками боли, а ноги превратились в подвешенные на тело гири, каждое перемещение коих давалось особенно тяжело. Всё волевое усилие было направлено лишь на то, чтобы не позволить себе сбавить темп, хоть немного замедлиться, но старания казались тщетными, шум погони совершенно не утихал, а скорее усиливался, будто готовясь меня поглотить. Даже страх не придавал мне больше сил. Да и голодное состояние напомнило о себе, проявив истинное влияние в полную мощь и сделав из моей плоти слабый и истощённый механизм.

Завернув в один из переулков, а после и ещё в несколько, я в какой-то момент абсолютно потерял представление о том, куда же, собственно, двигаюсь. Перед глазами мелькал бесконечный поток домов, а бегство всё увереннее превращалось в полный необдуманный сумбур, вплетавшийся меня в неизвестную часть града.

Наконец, очередной преодолённый мной поворот вывел на небольшую площадку, окружённую по обе стороны обветшавшими домишками, столь плотно примыкавшими друг к другу, что казалось: там внутри и места то нет. Но важно было другое. Самую малость пробежав по открывшемуся пространству, я увидел, осознал для себя пренеприятную суть – вокруг дома, а впереди лишь городская стена.

Всю мою сущность охватило оцепенение, резко окунув чувства в пустоту, будто неведомая рука разом перерубила все тянувшиеся до меня зрительные картины, звуки и мысли, а вместо них, в опустевшее место проник тихий ужас, содрогающимися пульсациями сжимая тело само в себя. Произошло худшее – я попал в тупик.

Лишь неумолимо приближавшийся топот за спиной вывел из глубокого падения в страшное осознание. Стражникам предстояло вот-вот оказаться здесь. Беглый осмотр окружения также не придал надежды. Не явил глазам укрытие. И в суматошном порыве я принялся пытаться открыть хоть одну из дверей всех тех домиков вокруг. Но они не желали поддаваться, оставаясь закрытыми для меня. Всё было тщетно.