Преследователи же не заставили себя долго ждать. Не прошло и минуты, как на площадку вывалились стражники, походившие на двух борзых собак, что долгое время загоняли дичь. Стоило им увидеть свою жертву, как они остановились, раскрыв рты в тяжёлой отдышке, а на их покрасневших лицах выступила блаженная ухмылка, полная удовлетворения от понимания, что забег наконец-то закончен.
Упершись руками в колени, солдаты принялись глубоко вбирать в себя воздух, восстанавливая дыхание и с постоянством оттягивая свой кожаный доспех, будто тот сжимал их где-то там на уровне груди. С головы обильно стекал пот. Его капли постепенным перекатом двигались по лицу, достигали его края и тут же падали вниз, разбиваясь о защитное одеяние. Там, на нём, растекшись по трещинам ссохшейся и начавшей расслаиваться грубой коже или в выемках, оставленных неизвестным колющим орудием, нередко и заканчивался их путь.
Сами же стражники не отрывали от меня взгляда. Они столь пристально смотрели, будто боялись, что я могу куда-то ускользнуть, раствориться подобно дыму прямо на их глазах.
Наконец, один из них выпрямился, положил руку на основание меча, плотно посаженного в ножны, и сплюнул в сторону. Я уверенно слышал, как он про себя тихо изрёк: «Когда же это всё кончится?». Но мне вслух последовал совсем иной вопрос:
– Так, бегун ты наш, тебе известно, что бывает за воровство? – назидательно громко прозвучал его голос.
Я сглотнул и в ответ молча кивнул.
– И ты понимаешь, что уличён в этом злодеянии?
Я снова кивнул.
– Тогда, – продолжил он, протяжно вдохнув, – серьёзность ситуации тебе ясна, – и покачал из стороны в сторону головой. – Однако, мы всё же не изверги, и правосудие даёт тебе шанс. Полагаю, ты не захочешь испытывать его кару на себе?! – деловито, но уже немного тише подытожил стражник. – Всегда есть выход. Стоит лишь возместить ущерб торговцу, которого ты так бессовестно обокрал, – с некоторой наигранностью и взглядом невинности продолжал он, – и мы бы запросто решили этот вопрос, – в этом завершающем акте его губы поджались. – Нужно лишь, – на секунду он задумался, – скажем, десять серебряков.
В ответ на услышанное я немало удивился, подумав про себя: «Вот оно, настоящее воровство. Украденная булка не стоит и десятой части серебряка».
– Да нет у него денег, – вдруг вмешался напарник говорившего, – ты посмотри, ободранный как пёс, – указал он на меня рукой.
Первый стражник шикнул на него, что-то ответив полушёпотом, и продолжил, обращаясь ко мне:
– Ну как тебе такое предложение?
– Он прав, – указал я на второго, только что вмешавшегося в разговор солдата, – это всё, что у меня есть, – и вытянул вперёд свою старую суму с булкой внутри.
Первый стражник расстроено поморщился, погладив рукой свой гладковыбритый подбородок, и уточнил с надеждой:
– Может, кто-то иной сможет внести сумму?
В ответ я лишь выразил всем видом сожаление то ли для него, то ли для самого себя, а сам, всё то время, что шёл разговор, судорожно бегал глазами, пытаясь найти хоть какую-то лазейку вокруг. В голове неостановимо крутилась мысль: «Неужели мне суждено вот так, вытерпев всё, сгинуть!»
– Тогда, – наконец вымолвил стражник, – не станем усложнять друг другу жизнь. Согласен? – впились его глаза в меня. – Будешь себя спокойно вести, а мы уж замолвим за тебя словечко, – подмигнул он мне, всё также не отрывая взгляда.
