Это дало мне драгоценное время подняться и приготовиться. Наступал второй раунд. Недомедведь пришёл в себя, развернулся и своим приторможенным взглядом снова нашёл искомую цель. Послышался рык. И опять, крепко вжавшись в топкую землю, мой противник тугим усилием натянул мышцы и выпустил свою огромную массу в очередной попытке моего уничтожения.
Второй раз я не медлил. Страх ушёл куда-то в небытие, а руки снова пришли к своему танцу волшебства, наполняясь переплетением и слаженностью. Теми самыми, отточенными множеством тренировок.
В тот миг казалось, что всё вокруг стало нереальным, а я управлял собой сквозь невидимую пелену, отделявшую разум и тело. Взмах рук. Последний этап. И вмиг с кончиков пальцев слабым колебанием соскочил огненный сгусток остроконечной формы, явившийся яркой вспышкой, почти полностью ослепившей меня. Я потерялся, а когда пришёл в себя, было поздно что-либо менять. Уже поражённый и клонившийся к земле зверь, совершенно перестав передвигать лапами, тараноподобно валился прямиком в меня. Я успел сделать прыжок…
Наше столкновение заставило моё тело выполнить крутой переворот через врага. А полёт полностью исказился, потеряв всё от первоначальной задумки. Последовал удар-приземление…
…
Я очнулся. Неизвестно, сколько времени прошло. Гул в голове, поглотил все отзвуки пространства вокруг. Это гудение то будто расширялось, нарастая и становясь всё более назойливым, то вдруг отступало, подобно водам морской волны.
Вмиг по телу прошёлся разряд молний, пронзивших меня насквозь. Казалось, вместо крови по венам пульсирует боль, разбредаясь по каждому уголку тела, словно яд. А пока сознание тщетно пыталось справиться с ней, глазам открылось иное – пред ними, предстала картина идеально чистого небесного полотна, лишь слегка прикрытого кронами деревьев.
Я не двигался. Вокруг царила оглушающая тишина, будто кто-то всесильный разом устранил все звуки. Ни зверёк, ни птица не осмеливались нарушить её. И даже ветер молчал. Боль начала стихать, а все остальные чувства приходить в положенный настрой. Первым делом о себе дала знать намокшая одежда, а после в нос ударил противный запах палёного мяса и шерсти, оставляя на языке неприятный привкус жжённой плоти.
Собравшись с силами, я сделал усилие, чтобы встать, за что получил в ответ новую порцию боли, разливавшуюся по всему телу. С третьей попытки подняться удалось. Конечности слушались так, словно у куклы не подтянули крепления, из чего все её части болтались из стороны в сторону, совершенно не поддаваясь контролю. Спина ныла. Казалось, она была утыкана иголочками, которые при малейшем движении как можно глубже вонзались в меня. К счастью, я ничего не сломал.
Стоило осмотреться, как первое что бросилось в глаза, это лежавшая в нескольких метрах в стороне огромная чёрно-мохнатая туша. Попадание огненного сгустка в звериную морду изуродовало её в конец, лишив всех остатков живого места. Единственное, что сохранилось в существе идеальным и совершенно не подвергнутым недугам, были сверкавшие матовым блеском когти, истинно, способные посоревноваться в размерах с моими пальцами.
Они-то и привлекли самое глубокое внимание. Но не потому, что были как-то особенны сами по себе. Взгляд цеплялся за иное. На одном из этих матовых отростков поблёскивало солидное золотое кольцо. Я попробовал его снять, но тщетно. Оно сидело на когте влитую, так, будто бы разрасталось, будучи скованным им – на месте кольца, медвежье когтище представлялось тоньше, формируя идеально подогнанную выемку под украшение. В итоге я махнул рукой. Зачем оно в конце концов мне.
