Далеко в стране Колымской, или Золотодобытчики - страница 18

Первое время ест поедом душу грусть-тоска, когда остаешься один на один со своими мыслями и заботами. Ваську – друга грусть-тоска снова заела и победила, бросив очередную учебу, он сбежал домой. Владимиру, да и Галине было легко, когда они были рядом, но вот судьба и их разлучила, Галина в слезах осталась в Иркутске, а Владимир, лёжа на верхней полке, катил куда-то в неизвестность, на Восток, вспоминая минуты прощания с Галкой.

«Галя! Дорогая! Здравствуй.

С солдатским приветом к тебе, Владимир. Скоро стану настоящим солдатом, а пока мы в карантине, проходим курс молодого бойца и готовимся к принятию присяги. Постепенно втягиваюсь в нелегкую солдатскую службу. Трудно привыкать к армейскому распорядку: утром, когда, кажется, всё отдал бы за лишний час сна, подъём, а вечером, когда сна ни в одном глазу, надо спать. Тут чаю не попьёшь, когда захочется, и не пожуешь, когда проголодаешься, всё по команде, всё по распорядку, и только строем, строем даже утром водят в туалет. Дисциплина и ещё сто раз дисциплина. В обед есть хочется, а старшина начинает воспитывать и командует: «Встать!» Встали, кричит: «Сесть!» Сесть не успели, как он ревёт: «Встать!» Такую разминку устроит, что готов съесть его самого с сапогами. Я думал, что самое большое начальство в армии генерал, а оказывается наиглавнейший начальник – это старшина. Как только возразил или даже не так посмотрел, сразу два, три наряда вне очереди. Мыслить здесь запрещено, а нужно всё исполнить, так как думают за нас наши армейские «отцы». Трудно, Галка, отвыкать и от собственного разгильдяйства, но надо. Хорошо смотреть военные парады только в кино и со стороны, красота парадов достигается муштрой выматывающей и изнуряющей. Здесь стараются всё отработать до автоматизма, чтобы в бою не думать, не соображать, а только воевать, только давить на курок. При тревоге, когда всё отработано, солдат одевается в полусонном состоянии и он не наденет брюки вместо рубахи, которая называется гимнастёркой. Так что при команде «Тревога!» сначала одеваешься, а потом уже просыпаешься. Утрами тот же старшина с секундомером в руках за час до подъёма начинает отрабатывать команду «Подъём»! Тут каждое утро стараешься выкроить лишнюю минутку, чтобы подремать, а он …

Только оделись, командует: «Отбой!» И пошло: «Подъём! Отбой!» До самого общего подъёма или отбоя, а подъём в армии в 6 часов ровно.

Сильно скучно и грустно без тебя, родная моя жёнушка. Иногда ты мне снишься, когда ты снишься, то я и во сне хочу, чтобы сон этот продолжался до конца моей службы, но только это пожелаешь себе, как уже слышишь: «Подъём!»

Пиши, Галка, как живёшь, как учёба, какая погода у вас там, у нас здесь ветрено, сыро и холодно.»

После Нового года он неожиданно получил письмо от Тамары:

«Здравствуй, Владимир!

Еле достала твой адрес, не знала и не гадала, что ты служишь. Я, куда хотела, не поступила, не прошла, как и ты, по конкурсу, но домой возвращаться не хотелось, стыдно было за неудачу. На мое счастье, а может и на несчастье прошел слух, что в железнодорожном институте недобор. Взяла свои документы с экзаменационным листком и пошла в железнодорожный, где меня сразу зачислили и даже дали общежитие и стипендию. До института я видела железную дорогу только два раза в жизни да то из окна вагона и на станциях, на которых садилась в поезда, а теперь мне придется изучать всё железнодорожное хозяйство. Тяжело, Володя, мне быть студенткой, осенью был колхоз, мы здесь убирали виноград, яблоки. Наелась, насмотрелась на фрукты и разные южные овощи. Грузины мне объяснялись в чувствах и сватались. В городе на меня и сейчас заглядываются и заговаривают. После сельхоз работ нагоняли программы, так как их никто не отменял, я до занималась до того, что со мной было плохо. До меня сразу же не доходит то, что остальные понимают сразу, ты же знаешь, что мне в школе хорошие оценки доставались зубрежкой. До сессии и после сессии у нас отчислили четверых, говорят, что будут отчислять до третьего курса, пришлось до дури разбираться в начерталке, это так называют курс начертательной геометрии, а высшая математика, думаю, загонит меня в гроб до срока. А впереди меня ожидает теоретическая механика, про которую говорят, что, если сдашь её, то можно влюбляться, а после сдачи экзамена по сопротивлению материалов уже можно выходить замуж. Не знаю, Володя, как это всё уместится в моей дурной головушке? Если не чокнусь, то буду инженером железнодорожником. Если погибну, грызя гранит наук, то помяни хоть однажды рабу божью по имени Тамара.