– Советских, Володя, тут штук двенадцать, я что-то со счёта сбился, нет у иркутян никакой фантазии, до самого кладбища одни советские.
Иван переговорил с комендантом, как сказал, тет-а-тет и получил два направления в преподавательское общежитие.
– С тебя, Володя, бутылка, пришлось дать на лапу, чтобы нас с тобой не поселили в клоповнике. Клоповники – студенческие общежития. Бараки студенты сами построили, как говорили, в годы войны строили из досок, засыпали опилками и кое-как накрыли рубероидом. Бараки со временем ветшали, чернели и грузли в землю, с годами в них наплодилось столько клопов, не о говоря о полчищах тараканов, что ночами, когда включали свет, стены были усыпаны живностью. Худосочные студенты за год клопам приедались, а свежих, полнокровных абитуриентов клопы обожали и ждали.
На первом же письменном экзамене по литературе Владимир получил за сочинение всего три балла, недобрал он два балла на экзамене по английскому и остался за чертой, ниже которой в институт не брали.
– Что делать-то будем, Володя? – в который раз пытала его Галка.
– Пойду поработаю, а там на службу, после службы поступать буду, – тоже в который раз говорил Владимир, всё ещё не веря, что в институт он не попал.
– Всё это так, – шептала Галина, – но впереди у нас разлука, и не на день, два, а на три года, а это столько дней без тебя, как только представлю, так меня слёзы душат.
О разлуке она говорила так, как будто в разлуке будет она одна, как будто эта разлука касается только одну её.
Пошёл Владимир на завод имени Куйбышева, взяли разнорабочим, дали общежитие, а деньги он уже зарабатывал с ребятами разгружая на пристани речные пароходы. Платили немного, но ему, не избалованному жизнью, эти деньги казались большими. Сила в нем была, Галине он говорил, – а что вместо занятий со штангой с мешками тренируюсь, да еще и зарабатываю. Заводское общежитие, по сравнению со студенческими бараками, в которые он не поселил бы и Собольку, было царским дворцом.
Взяли его на работу, для отправки на сельхозработы, а это означало, что они не увидятся с Галкой до самого призыва. Узнав об этом он сходил в военкомат.
– Товарищ капитан, – обратился Владимир, – в институт не попал, устроился на работу, а вместо работы меня хотят загнать в колхоз, куда повестка о призыве меня в армию может не дойти. А это не устраивает как вас, так и меня. Кроме того, у меня, товарищ капитан, есть невеста, и я, как мужчина, прошу вас посодействовать мне, чтобы в оставшееся до призыва время мы с невестой смогли оформить наши взаимоотношения и зарегистрировать брак.
Капитан улыбнулся и пообещал, поэтому Владимир в колхоз не поехал, зато Галка почти весь сентябрь копала картошку. Копали будущие педагоги не далеко от города, и они изредка виделись. Работу Владимир освоил быстро, и научился пореже попадаться на глаза начальству. В свободное время изучал город, забирался на самые окраины, куда не ходили даже автобусы. Если ходил в кино и после рассказывал об этом подружке, то Галка злилась:
– Так ты и заведёшь себе прекрасную иркутяночку пока я тружусь на благо дохлого колхоза. Самое смешное, Володя, то, что мы копаем картошку колхозную, а колхозники копают свою.
Галине деньги присылали родители, на мизерную стипендию прожить было нельзя. Владимиру платили зарплату, на кино, на столовую и на развлечения денег хватало.
