Далеко в стране Колымской, или Золотодобытчики - страница 58

– То есть перспектива стать инженершей для тебя выше, чем любовь?

– Не утрируй, не придирайся, а то опять мы с тобой начнём спорить,– ответила она, поняв, что сильно разоткровенничалась.

Молодые не думают над смыслом самой жизни, им просто некогда, они торопятся жить, и в этой жизни они делают открытия ежедневно и ежечасно. Непосредственность, свежесть чувств и восприятия жизни иногда заставляют их горячиться и принимать торопливые решения, порой не понимая, что это сама жизнь испытывает их сердца и души, подкидывая им суровые испытания. Галина часто, оставшись одна, задумывалась над настоящей и будущей их жизнью. Бывая в театре, на вечерах, она завидовала женщинам, а вернее, завидовала их нарядам, туалетам, завидовала чёрной завистью. Зависть к нарядам рождала в ней мечту о славе, ей было лестно, когда сильная половина рода человеческого заговаривала с ней, бросали на неё взгляды, полные восхищения её красотой, молодостью, фигурой. Тогда ей хотелось нравиться всем и каждому, чтобы о ней все и всюду говорили как о красавице. Завидовали бы! Она стала думать, что с таким характером, как у Владимира, прямолинейным и откровенным, он далеко не пойдёт, пока не поймёт, что кое-где надо и смолчать, а где и просто поступиться своими убеждениями и принципами. Одна надежда – это счастливый случай, но счастье чаще всего улыбается дуракам, а он не дурак. Раньше её устраивало звание инженерши, но в городе, где этих инженеров готовили сотнями, она скоро поняла, что после института направят его в какой-нибудь захудалый городишко, как их родной городок, жизнь её будет серой и скучной. Нарожает ребятишек, будет работать простой училкой, жить и мечтать о театрах, о шуме большого города, об Иркутске, к которому успела основательно привыкнуть. И вспоминать, вспоминать дни своей студенческой молодости. Скоро эта мысль завладела ей и, как моль, начала точить. Она скрывала эти свои мысли, как могла, но нет-нет, да и высказывала их в минуты раздражения или в мгновения какой-нибудь временной неудовлетворённости. «Сейчас мне только-только за двадцать, он закончит, будет все двадцать пять, плюс три года отработки и… боже! Уже под тридцать! Вся молодость позади, а впереди… Да и кто знает, сколько мне вообще лет жизни отпущено?» Рожать она боялась, да и не хотела, пока она говорила: – Что мы, Володя, с ребёнком делать будем? Ты студент, я студентка, подождём, как окончу институт, тогда и мечтать будем. Доводы, конечно, были более чем серьезными и они разговор о ребёнке вообще больше не заводили. А у Владимира за это время появились и сестрёнка Светка и братишка Андрюшка, мать работу бросила.

«Купили пару поросят, купили коровёнку, курочки были, но ещё прикупили», – писала мать. Живём с Семой, слава богу, очень хорошо, собираемся дом начать строить, начнём, наверное, нынче…

Владимир жил с Галиной неплохо в материальном отношении, две стипендии плюс его приработок на разгрузке вагонов и барж позволяли им жить сносно, без экономии на еде и ради лишнего выхода в театр. Были и другие способы добывания денег, именно добывания, но эти способы вели к знакомству с Уголовным кодексом. Некоторые студенты, как знал Владимир, записывались в очередь на автомашины, ходили и регулярно отмечались, записывались под разными фамилиями, брались отмечаться за отсутствующих иногородних очередников, продавали очереди, причем, чем ближе к покупке, тем дороже стоил талончик на машину. Можно было заняться спекуляцией, в городе спекулировали всем: пластинками, женскими сапожками, билетами в кинотеатры на вечерние сеансы, можно было продавать очереди в магазинах на ковры и другие дефицитные товары. Весь город ахнул, когда начали судить уборщицу магазина по продаже легковых автомобилей. По слухам, у скромной уборщицы с её более чем скромным окладом конфисковали три «Волги», дачу на Черном море, много дорогих вещей, сберегательные книжки на огромные суммы денег, а продавала она и отмечала очереди. Попадались и студенты, которые занялись таким же бизнесом. Был громкий процесс над скупщиками облигаций. Судили барыгу, который был, чуть ли не миллионером от выигрышей на облигации. Облигация может выиграть, может и не выиграть, как говорится, – бабушка надвое сказала. Иному мужичку ох, как нужны деньги, чтобы подправить своё пошатнувшееся после вчерашнего здоровье. Утром такой страдалец тайно берёт драгоценную бумажку и несёт к пивнушке, в надежде, авось, кто-нибудь и купит хотя бы за бутылку водки. Целая группа организованных барыгой пацанов занималась скупкой, он выдавал каждому утром деньги и говорил: «Сумеете скупить дешевле, значит, деньги ваши». Пацаны и старались заработать выше гонорара. Накопив ценных бумаг, он вскоре стал получать доход в виде выигрышей, этим и жил.