– Что, не с той ноги встала? – спрашивал он Галину, когда видел, что та готова завестись с пол-оборота.
– Да, не с той,– дерзила она.
– А ты ляг, полежи и встань с другой.
– Вот сам ложись и вставай,– заводилась Галина.
– Что с тобой? Позлиться захотела с самого утра?
– Да! – почти кричала она.
Владимир, в таких случаях молча, собирался и уходил. В приливы нежности она постоянно допытывалась:
– За что ты меня, милый, любишь? Владимир отвечал,– не знаю.
– Почему ты меня выбрал, а не другую? Он жал плечами и молча, улыбался.
– А вот я сразу решила, что ты будешь моим, как сказала себе, так и получилось, добилась своего, хоть ты мне вначале не нравился. Я захотела тебя отбить у Томки, но после поняла, что и отбивать-то тебя не надо, у вас с ней ничего не было. Вернее, у тебя с ней, а она на тебя, видимо, глаз положила, никак не забуду её взгляда на выпускном. Иногда мне тебя охота приревновать хоть к какой-нибудь бабёнке, но ты мне даже повода не даёшь, неужели тебе ни одна не нравится?
– Ты одна мне нравишься.
– А если я влюблюсь в кого-нибудь, и ты об этом узнаешь, что будешь делать?
– Откуда я знаю, но, мне кажется, что не изменишь.
– А вдруг изменю?
– Не знаю.
– Кто-то в таких случаях стреляется, кто-то убивает жену-изменщицу, кто-то избивает, а вот ты, что бы ты стал делать?
– Ты что, уже влюбилась или изменять собралась, раз допытываешься?
– Что ты! С ума сошёл! Просто хочу узнать,– как бы ты стал реагировать.
– Скорее всего, ушёл бы.
– Даже не вспылил бы?
– Откуда я знаю, Галка?
– Иногда, Володя, я боюсь. Любую газетку открываешь, а в ней одни объявления о разводах, как хорошо, что ты у меня не пьёшь и не куришь, ведь говорят, что 50% разводов происходит от пьянок мужей. Вообще-то, Володя, брак проверяет прочность любви, не так ли?
Да, брак как бы высвечивает, рассекречивает своим таинством любовь, высвечивает до того, что становятся видны все пятнышки души и тела, таинственность любимой манит, привлекает и поэтизирует любимый образ. В браке все это приобретает серую прозаичность, превращается в нудную повседневную обыденность, в которой надо и постирать, и обед сготовить. Безоблачные и радужные мечты влюблённых сталкиваются с нудной однообразностью жизни, и кое-кто не выдерживает этого экзамена, – высказал он свои мысли Галине, добавив, – мы, кажется, этот экзамен с тобой выдержали.
На госэкзаменах Галина часто встречалась с Германом, и он каждый раз с юмором обрисовывал её недалёкое будущее: «Попадёшь ты с мужем куда-нибудь на захудалый рудник, хорошо, если он попадёт в Черемхово. Посёлок будет грязный и неустроенный, развлечений нет, телевизора нет, и не ведомо время». Единственная радость – это кино, да по праздникам пьяные компании сибирских баб и мужиков. Скука! Скука! Особенно осенью, когда дожди, и грязь не позволяют лишний раз выйти за порог дома. А живём мы все, между прочим, всего раз, а молодость наша ещё короче.
–Взгляды, Герман, у тебя на жизнь никак нельзя назвать патриотическими,– смеялась она, только к чему ты это всё мне рассказываешь?
– А затем,– говорил он и сам зажигался от собственных речей,– пока я молод, хочу, есть бифштекс, пить марочное вино, любить и быть любимым. А зачем мне это всё в старости, когда нечем жевать, когда вино не пьянит, а жена, как женщина, уже не нужна. Зачем мне ждать красивое будущее, когда я хочу жить в настоящем. Всему свой срок и нужно этим пользоваться, разве я не прав, Галина?
