И она осталась у него. Трудно было ей переступать через свои принципы, убеждения и даже через саму себя, но она решилась и переступила, решив, что муж не уйдет, а вот Германа надо иметь на всякий случай. Если её муженёк не останется в Иркутске и возьмет направление в дурацкую провинцию.
– Чем я, собственно говоря, рискую? Посмотрю, на что этот тощак годен в постели, может быть, не стоит моего, забеременеть я не смогу… В постели Герман оказался не октябренком, а настоящим, знающим дело партнером, и скоро он ей признавался: «Я тебя люблю, Галина, давай поговорим откровенно. Ты не девственница, да и я сам не мальчик. Мы сошлись, может, навсегда сойдемся, я тебя за прошлое упрекать не буду, не буду и ревновать. Думаю, что и ты не будешь, решайся».
Когда она шла в ванную, зашла на кухню, прошла через зал, всё трогала руками и думала,– если я соглашусь, то буду здесь хозяйкой. Это всё будет моё!
Утром она ему сказала: – Знаешь, Герман, не так сразу, как ты хочешь. Согласна с тобой встречаться, привыкнем лучше друг к другу, да и разойтись сейчас я просто не могу.
– Хочешь сказать, что согласна быть моею любовницей?
– Если ты это называешь так, то пусть будет по-твоему.
– Галка! Меня передергивает от злости, что кто-то другой будет обладать тобою, – запротестовал он, не соглашаясь на роль любовника.
– Ну, во-первых, обладать он будет мной редко, а во-вторых, только с резиночкой.
– Что, ни разу, ни разу не имел тебя без презерватива?
– Ни разу.
Герман посмотрел в глаза Галине, но промолчал.
Светлана и Андрюшка в первый же день настолько привыкли к брату, что ни на шаг не отставали от Владимира. Он взял их с собой и пошёл обходить друзей детства и юности, чтобы парни помогли матери и отчиму в постройке дома. Почти все, согласились прийти в воскресенье, а с Василием Бондарем и Иваном Дымовым он начал заливку фундамента уже через день. Дом решили ставить рядом со старым с тем расчётом, если дом в этом году не поставят, то в старом можно будет перезимовать. Владимир впрягся в работу, отдавая ей все силы, и время. К воскресенью фундамент уже был готов и с самого утра в четыре топора начали ставить сруб. Отчим был у них за главного инженера и за консультанта. У него все было продумано и заготовлено, все работали как на себя и к позднему вечеру сруб уже стоял, были поставлены оконные и дверные коробки. Вечером мать угощала парней ужином с водочкой, подвыпив, они смеялись, – ну, Ксения Николаевна и вы дядя Семён, за такой выпивон только скажите, всёёёсделаем! Всю неделю с Владимиром постоянно работали его друзья, они настилали полы, дранили стены и готовились еще к одному воскресенью, чтобы подшить потолки и закончить крышу.
К концу второго воскресенья дом стоял под крышей, а в понедельник нанятый отчимом печник сложил печь, вернее руководил, а кладку вели Владимир с Василием, и не печник, а они его подгоняли, когда он выводил колодцы. К вечеру печь затопили и опробовали. Отчим стеклил окна, конопатил, навешивал двери и делал разную работу, которая не требовала большой физической нагрузки.
В середине второй недели Владимир пошел на речку, забрав с собой братика и сестрёнку, а когда накупались и шли обратно, встретили Тамару.
– А тебе, Володя, идёт быть многодетным отцом,– засмеялась девушка.
– Тебе тоже пойдет, если будут. Вот Светуля, а вот Андрюша, который не боится даже раков.
