Потом всё это довольно быстро проходило. Оставалась только жуткая усталость.
Тут же всё повторилось, лишь с той разницей, что мне было просто хорошо. Я купался в этой неге. Не видя свою Катю, я знал, что она рядом, просто везде и со мной.
В какой-то момент я понял, что в одном месте белый туман начал рассеиваться, и меня потянуло туда, отдаляя от моей любви.
Стало довольно неплохо видно. Я узнал это место. Частенько тут хаживал.
Но привлекло меня не это, а то, что я увидел. Я увидел себя. Да-да, самого себя. Неторопливо идущего, даже можно сказать с какой-то осторожностью, по аллее. В руках у меня, ну то есть у него, были те самые два пакета. Из одного торчало горлышко лимонада со вкусом из детства.
Он остановился у скамеечки. С усилием поставил на неё пакеты и грузно опустился рядом. Вытащил бутылку лимонада и из горлышка потихоньку пил, пил, наслаждался…
Я почему-то понял всё то, что сейчас произойдёт. С минуты на минуту.
Она появилась тихо. Но я почувствовал, что она рядом. Стояла ровно, приобняв меня, вся в белом.
И это было прощание. Прощание нас двоих с ним.
Он положил правую руку на спинку лавочки, а на неё положил свою голову. «Значит, плохи дела», – пронеслось у меня в голове.
Я так всегда делал, когда мне было нестерпимо плохо. Я клал голову на правую руку и дышал ртом. Мог иногда постанывать, как собачка. Мне от этого становилось легче.
Вдруг от тела стало отделяться что-то прозрачное и светлое. Неспешно, как бы нехотя, это что-то раскачивалось из стороны в сторону, как бы раздумывая. И стало с небольшим ускорением подниматься вверх.
– Вот и всё, – сказала Катя. – Более нам тут делать нечего.
Она крепко взяла меня за руку и повела назад, в пелену. Снова подсобка. Стул. Я сижу на нём. Ко мне лицом сидит она.
Её глаза печально улыбаются. В них любовь.
Вдруг резко она поднимает руки и начинает ворошить мои волосы.
Стоп. Какие волосы? Я же давным-давно их растерял.
Она засмеялась своим колокольчиковым смехом и, спрыгнув с меня, встала сзади, обняв.
То, что я увидел, ввергло меня в ступор. Я и не я.
Подняв руку, дотронулся до густых непослушных волос, помолодевшего, но уже с морщинами на лбу лица. Несомненно, это был я.
Те забавные игры в компьютере или телефоне по омоложению или изменению внешности воплотились в жизнь.
Встал решительно, как будто приняв какое-то решение. Всю жизнь ведь был авантюристом.
– Король ушёл, да здравствует король, – произнёс я.
Мы оба рассмеялись. Почему-то не хотелось грустить. Думать о том, а как же теперь там, без меня?
Катя, будто прочитав мои мысли, негромко сказала в пустоту:
– А там без тебя всё сложится хорошо. Всё будет как у всех, и даже ещё лучше.
Меня это успокоило.
– Куда? – как-то обыденно спросил я.
Она кивком указала на зеркало. И, взявшись за руки, мы пошли туда… В будущее.
P. S. Мы побывали у него. Похоронили там, где и хотел.
Опадала листва. С памятника на нас смотрел с прищуром он. Без волос.
Надпись гласила:
«На этом месте упокоен человек,
Оставивший другим
Свои такие разные сюжеты…»
Я знал, что ему хорошо. А жизнь текла своим чередом.
