– Это подло, – цежу я сквозь плотно стиснутые зубы.
Тиллен лишь пожимает плечами, словно говоря: «Ничего не поделать». Вслух же произносит:
– Я не могу тебя заставить, Сьюми, сама понимаешь. Если откажешься, тебе подыщут новый дом. Пальмеро найдет тех, кто оценит тебя по достоинству. Только…
– Только каково мне будет жить, зная, что могла попытаться все изменить? – заканчиваю я. – Могла, но струсила.
– Я в тебе не сомневался. – Тиллен вдруг тепло улыбается, накрывает мою ладонь своей.
Меня словно током ударяет. Отдергиваю руку, шиплю разъяренной змеей:
– Не смей!
Сама не замечаю, что волосы из растрепавшейся прически упали набок, оголив оцарапанное ухо. Понимаю лишь в тот момент, когда Тиллен хмурится и спрашивает:
– Кто тебя так? Хотя… можешь не говорить. Огонек, да?
Киваю, сглатываю застрявший в горле комок.
– Она видела, как я вчера уходила с тобой. Она… – с трудом подавляю нервный смешок, – кажется, она ревнует. Глупо, правда?
– Очень глупо, – поспешно соглашается Тиллен. Тянет ко мне руку, но останавливается, безмолвно спрашивая разрешение. Едва заметно киваю. Лишь после этого он поправляет мне волосы и продолжает: – Но тебе больше не нужно о ней беспокоиться.
Я совсем не уверена, чувствую ли облегчение, или досаду от того, что мы не успели с ней как следует поговорить.
– Да, ты мне добавил других поводов для беспокойства, – задумчиво говорю я совсем тихо и замолкаю, отвернувшись.
Гляжу в окно, за которым пролетают облака. Цветные из-за витража, и оттого совсем нереальные.
– Молчать сейчас не лучшая идея, – доносятся до меня слова Тиллена, будто сквозь плотную пелену.
Заставляю себя перестать витать в облаках и возвращаюсь мыслями в кабинет. Спрашиваю:
– Ты так считаешь?
– Уверен. У тебя ведь еще есть ко мне вопросы.
Я подхожу к окну, делая вид, будто пытаюсь там что-то разглядеть. Даю себе лишнюю пару секунд передышки, чтобы решиться.
– Только один вопрос. – Пристально смотрю на Тиллена, и тот едва заметно поеживается под моим взглядом. – Почему я? Здесь столько кукол, которые подойдут для этого намного лучше.
Тиллен качает головой и прерывает меня твердым:
– Нет. Когда я говорил Пальмеро, что ты лучший вариант, я не шутил. – Похоже, на моем лице очень уж скептическое выражение, потому что Тиллен спрашивает: – Не веришь? Понимаю, это выглядит как красивые слова, чтобы дать почувствовать себя особенной. Но я слишком хорошо знаю: ты бы на такое не купилась.
– Ну надо же, – фыркаю я. – Тогда в чем причина?
– Может, в том, что ты лучше остальных играешь в триктрак? – Тиллен кивает на доску, и я только теперь осознаю, что действительно выиграла. Вывела все фишки за пределы дома и сама не заметила.
Пытаюсь вспомнить, когда еще такое бывало, и не могу. Я ни разу не обыгрывала своего наставника, хоть и была к этому близка. И это означает лишь одно:
– Ты поддался, – уверенно заявляю я. – Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, лучше начни говорить правду.
Тиллен не спешит отвечать. Открывает ящик стола, достает маленький квадратик моментального фотоснимка, кладет передо мной. Мне приходится сощуриться, чтобы разглядеть… рисунок. Портрет девушки, размытый, наверняка заснятый украдкой. Но чем больше я вглядываюсь, тем выше ползут брови от удивления.
– Только не пытайся меня убедить, что кто-то мельком увидел меня и решил зарисовать, – наконец говорю я. – А если и так, то художник не очень умелый. Она похожа на меня, но не так уж сильно.
