– Как все запутано у этих королевских особ, – проговорил Жермон, почесав затылок. – Угораздило же меня ввязаться в эту авантюру. А, может, взять и сбежать? Сбежать ночью, как я и хотел… А деньги… – усмехнулся. – Не отдавать же их обратно. Деньги лишними никогда не бывают. И мне они не помешают…
За ужином Депорт сообщил Ирвину, что утром собирается покинуть замок.
– Жаль, – сказал Ирвин вполне искренне. – Вы – хороший учитель, господин Депорт. Над тем, что вы мне сегодня показали нужно еще много работать.
– Думаю, вы справитесь и без моей помощи. Главное, не ленитесь, и все у вас получится, – Депорт улыбнулся своей недоброй улыбкой. – Ордену Святого Михаила нужны такие смелые и преданные рыцари. К тому же до Вийона недалеко, и вы всегда можете навестить нас во дворце.
– Спасибо за приглашение, но думаю, в моих визитах нет необходимости. Отец сказал мне мудрые слова, которые как нельзя лучше подходят для объяснения моего отказа: «не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобой, и не возненавидел тебя».
– О, да у вас не семья, а сообщество философов! – воскликнул Депорт. – Теперь мне понятно, откуда в вас столько мудрости и рассудительности. И это открытие подтверждает то, что я могу уехать со спокойной совестью. Я вам не нужен. Ваше здоровье, Ирвин! – он поднял бокал. – Пью за вашу будущую победу!
– Постараюсь не подвести вас, господин учитель, – Ирвин насыпал в воду порошок, который дала ему Диана, выпил. Депорт поперхнулся.
– Вы удивляете меня, Ирвин. В вашей голове вера соединяется с предрассудками, мудрость с глупостью, доброта с ненавистью. Но, как они там уживаются, вот вопрос?
– А разве в вашей голове все не так? – парировал Ирвин.
Депорт выпил залпом вино, встал.
– Мне было приятно провести время с вами, Ирвин Фальк. Утром я намереваюсь отбыть с первыми лучами солнца. Думаю, нам лучше попрощаться сейчас.
– Доброй дороги, господин Депорт. Кланяйтесь королеве. Поблагодарите ее за щедрый подарок, который она мне преподнесла, – Ирвин встал, протянул Депорту руку. Рука у него была не по-юношески сильной, рукопожатие крепким.
– Нам его не победить, – мелькнула у Депорта неожиданная мысль.
Она его так поразила, что он забыл спросить Ирвина, о каком подарке королевы идет речь. Вспомнил уже у дверей, но посчитал неуместным задавать этот вопрос теперь.
Ирвин закончил ужин, позвал дворецкого, сказал:
– Кар, ты давно служишь здесь. Ты преданный нашей семье человек. Тебя мой отец оставил вместо себя. Могу ли я доверять тебе так же, как ему?
– Конечно, господин Ирвин, – ответил Карл.
– Прошу тебя, Карл, зови меня просто Ирвин. Считай меня своим сыном, которому нужна помощь, – Ирвин взял его за руку. – Поможешь мне?
– Да, сынок, – глаза Карла увлажнились.
Он был одиноким человеком, поэтому всегда относился к Ирвину, как к своему ребенку. Он привязался к нему всем сердцем, но не смел открыто проявлять свою любовь, боялся госпожи Констанции, которая всегда была строга к мальчику. Да и господин Фальк вел себя сдержанно. Только король Бенедикт прилюдно целовал Ирвина, демонстрируя так свое королевское расположение к крестнику.
Карл же проявлял свою любовь и нежность, когда дежурил у постели Ирвина. Мальчик болел редко, но болезнь всегда сопровождалась сильным жаром и галлюцинациями. В такие дни Карл сам дежурил у его постели. Он не хотел, чтобы слуги, напуганные рассказами о привидениях, слышали, как мальчик разговаривает с ними. К тому же, именно в дни его болезни в замке появлялась дама в черном, которую все считали привидением. Но, Карл знал, что она – не привидение. Он видел ее слезы, он держал ее за руку, слышал ее молитвы, смотрел ей в глаза.
