Читать онлайн Наиля Тургуд - Даже если не с тобой

Романтическая фантастика

Баку

2024

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны.

Апрель, 1991 г., Баку

Бакинская весна только начала ощущаться и, подгоняемые лёгким тёплым ветерком, студенты медики спешили войти в свой альма-матер. На ходу надевая белый халат, высокий смуглый молодой человек вошёл в аудиторию. Его группа, которая состояла только из девочек, уже почти полным составом расселась за длинными партами. При виде вошедшего одногруппника, единственного парня среди них, девочки оживились и отовсюду раздались радостные приветствия. Парень привычно прошёл в конец аудитории, и сел один позади всех, чтобы никому не мешать своим ростом. Муслим, а парня звали именно так, попал в эту группу двумя месяцами ранее после перевода из Московского Медицинского Университета. Отучившись в Москве два с половиной года, он уступил слёзным уговорам матери вернуться в родной город. Время было неспокойное. В конце 80-х годов территориальные претензии армян к азербайджанцам переросли в межэтнический конфликт, который разделил жизнь и историю обоих народов на «до» и «после». А Чёрный январь 1990 года подвёл доверие азербайджанского общества к советской власти к кровавой точке невозврата. Эти трагические события потрясли всех в республике. А в конфликт вовлеклись даже студенты за пределами Баку. В последний год Муслим постоянно попадал в жестокие драки с бывшими бакинскими и оголтелыми ереванскими армянами. Ситуация накалялась день ото дня и родители Муслима, после очередного звонка из отделения травматологии скорой помощи, поняли, что надо принимать кардинальное решение. Они чётко понимали, что вопрос безопасности их вспыльчивого по природе сына перевешивает чашу весов в другую сторону от мечты учиться в сильнейшем медицинском вузе страны. Так, Муслим, после зимней сессии приехал в Баку. Муслим неплохо освоился в бакинском институте, хотя здесь ритм учёбы и манера преподавать сильно отличались от Москвы.

Первая пара быстро пролетела и началась короткая переменная, во время которой группа должна была успеть перейти в другую аудиторию. Муслим в начале плохо ориентировался среди замысловатых длинных коридоров и бесконечных лестниц, и поэтому всегда шёл с кем-нибудь из одногруппниц. Потом для него стало нормой идти медленно, чтобы девочки не семенили за ним. В этот день рядом с ним оказалась Сева, эффектная брюнетка с гладко зачёсанными и собранными на затылке в пучок волосами и крупными серьгами в ушах, в сером брючном костюме, из-под которого выглядывал высокий ворот водолазки, и в лакированных туфлях на плоской подошве. То, как его сокурсницы одевались, сильно отличалось от предпочтений московских студенток, и сразу чувствовалось, что для Баку мединститут – статусный вуз. Сева говорила, мило растягивая слова и сопровождая каждое слово жеманной мимикой.

– Муслим, я могу попросить тебя кое о чем? Можешь проводить меня после занятий до автобусной остановки? Пожалуйста.

– До которой? Хотя… Конечно, да провожу, без проблем. А что? К тебе кто-то пристаёт?

– Да-а, какой ты умничка, Муслим! Сразу же всё понял. Ты не поверишь, но ко мне клеится сапожник.

– Сапожник?!

– Представляешь? Что-то странное болтал, ну, я его культурно отшила. А теперь он всё время мне вслед говорит какие-то гадости. Надеюсь, он тебя увидит и остепенится. Ты высокий и красивый, может наконец поймет, что он мне не пара.

Провожать девушек и женщин всегда было нормой для бакинских мужчин, а в то неспокойное время это стало необходимостью. Муслим после окончания занятий аккуратно сложил свой белый халат и разместил его в папке для документов, в которой были ещё тетради и ручки. Севу пришлось немного подождать – она задержалась, обсуждая что-то с ассистенткой профессора. Наконец Муслим и Сева вышли из здания и направились в сторону автобусной остановки. Основной отток студентов из здания уже уменьшился и тротуар был почти свободным. О существовании сапожной будки Муслим узнал только в тот весенний день. Как оказалось, маленькая тёмная будка стояла прямо на углу улицы, рядом с трамвайной остановкой. А так как Муслим в ту сторону города никогда не ездил, то он не замечал ни будку сапожника, ни овощную лавку по соседству. Сапожник не заставил себя долго ждать, он видимо караулил Севу. Увидев её с парнем, тот вначале застыл, а потом стал выкрикивать матерные слова в адрес девушки. Муслим аж оторопел от услышанной брани, и попытался остановить поток льющихся ругательств:

– Ты что делаешь? Ты зачем так ругаешься? Не стыдно тебе? Тут женщины и дети ходят! Следи за своей речью!

Сапожник за своей речью следить не хотел, и Муслим тихо сказал Севе:

– Мне кажется, что он душевнобольной. Не смотри на него, идём дальше.

А сапожнику просто сказал:

– Какой ты азербайджанец, если обзываешь наших же девушек? Не по-нашему это, не по-мужски.

Тут сапожник переключил свое внимание на Муслима:

– Это я не мужчина?! Если ты мужчина, иди сюда. Иди сюда! Давай! Давай поговорим!

– Хорошо, сейчас приду. Жди меня. – ответил Муслим и, взяв Севу за локоть, стал уводить девушку с этого места. Дойдя до автобусной остановки, Муслим огляделся, словно кого-то искал, попрощался с Севой и всё-таки повернулся к институту, несмотря на уговоры девушки не возвращаться:

– Муслим, прошу тебя! Ты же видишь, он больной на голову человек! Умоляю!

– Сева, не волнуйся! Я с ним просто поговорю, объясню, чтобы он больше не цеплялся к тебе.

А сапожник, плотный невысокий мужчина лет сорока, метался вокруг своей будки и нервно курил. Муслим большими шагами высокого человека подошёл к нему и, всё также держа папку в руках, миролюбиво сказал:

– Я пришёл. Давай поговорим.

Сапожник, не произнеся ни слова, отбросил сигарету, вскинул руку и резким движением ударил ножом, зажатым в кулаке, Муслима прямо в шею. Молодой человек даже не успел отпрянуть. Кровь хлынула фонтаном. Муслим зашатался, тщетно пытаясь зажать рану рукой и вдруг рухнул на спину. Небо было удивительно чистым и нежно-голубым. Не было ни одного облака. И кругом стояла странная, абсолютная тишина, от которой становилось страшно. Муслим ещё несколько мгновений смотрел ввысь и, прежде чем его глаза закрылись навсегда, с его обескровленных губ тихо слетело всего лишь одно слово:

– Ляля…

Февраль, 2023г., Баку

Моложавая женщина лет пятидесяти сидела в приёмной президента большой компании. Несколькими месяцами ранее она была приглашена на работу в новый отдел, и, после многочисленных этапов, принята в штат. Её попросили подъехать в отдел кадров для подписания контракта. После нудного заполнения многочисленных бланков милая девушка передала просьбу президента новой сотруднице зайти к нему в офис на короткую встречу. И вот, женщина уже минут пять сидела в ожидании приёма. Наконец дверь кабинета открылась и оттуда вышли двое мужчин. В одном из них она сразу узнала президента, его фотографии она уже давно изучила в интернете. А второй был видный молодой мужчина с удлинённой чёлкой, зачесанной на бок. Президент увидел ожидающую его даму и шумно поприветствовал её:

– Здравствуйте! Как хорошо, что вы зашли! Вы как раз вовремя. Знакомьтесь, ваш коллега по цифровой трансформации – Хайям Нуралиев. Хайям, знакомьтесь… – президент не успел договорить, как тот выпалил:

– Ляля? Вы же Ляля? То есть… Ляля ханум?

Женщина удивленно смотрела на молодого мужчину и медленно сказала:

– Вообще-то, я Лейла. А мы разве знакомы?

Наступила неловкая пауза. Хайям вдруг растерялся. Он не мог объяснить самому себе – почему, во-первых, он не дал говорящему договорить, и, во-вторых, почему он незнакомую женщину значительно старше себя назвал Лялей. Президент решил спасти ситуацию:

– Ничего не знаю насчёт Ляли, но знаю точно, что это наша Лейла ханум, лучший специалист нашего города по организационной трансформации. И вы будете работать вместе. Лейла ханум, очень хочу обсудить с вами наши планы.

Президент жестом пригласил Лейлу ханум пройти в кабинет и, повернувшись к задумавшемуся Хайяму, сказал:

– Хайям, если у вас есть время, может задержитесь? Как раз втроём поговорим? Минут на пятнадцать?

А разговор о предстоящих проектах и ожиданиях президента от консалтинговой группы коротким не оказался, всем троим было чем поделиться по этой теме. Через час с лишним Хайям и Лейла вышли из офиса с президента слегка озадаченными и задержались в фойе в ожидании лифта. Между этими двумя, которые держали большую дистанцию между собой, повисла молчаливая пауза. Явно собравшись духом, Хайям первый её нарушил:

– Лейла ханум, здесь в здании есть кофейня. Могу я вас пригласить на кофе?

Лейла понимала, что молодой мужчина смущен курьезом с её именем, и ей почему-то нравилось видеть его неловкость. Улыбнувшись, она коротко ответила:

– Да, можете пригласить.

В кофейне они сделали заказ, и заняли столик у панорамного окна. Лейла с любопытством оглядывала новые территории и боковым зрением чувствовала, как Хайям с интересом изучает её профиль. Она поймала себя на мысли, что её забавляет эта ситуация. Повернувшись к своему кофейному собеседнику лицом, она доверительным тоном обратилась к нему:

– Хайям, давайте сразу договоримся по нескольким вопросам. Во-первых, заведём наше с вами личное правило – каждый платит сам за себя. Поверьте, немецкий счёт – залог крепких рабочих отношений.

Она заглянула собеседнику в глаза и в очередной раз за последние часы отметила про себя, что Хайям очень симпатичный молодой мужчина – большие глаза, длинные брови вразлет, немного крупный прямой нос, и красивые губы. А удлиненная чёлка, уложенная набок, удивительно подходила ему и придавала его облику стильность. Хайям, также улыбаясь в ответ и таким же тоном ответил:

– Я вас понимаю. Сейчас так принято. Но я немного старомоден и предпочитаю угощать дам.

Подражая теперь уже его тону, Лейла, все также широко улыбаясь, пошутила:

– А не слишком ли вы молоды для старомодных замашек, коллега? – последнее слово она произнесла нараспев.

Хайям отрицательно покачал головой и смеясь сказал:

– Насчёт кофе мы решили и точка, коллега. А что, во-вторых?

– А во-вторых… Лялей вы меня уже назвали, так что может отбросить все формальности и будем общаться без «ханум»1 и на «ты»?

– Насчет «Ляля», вы ради бога извините меня. Я обознался. От ханум могу отказаться, но на «ты» мне будет сложно общаться с вами.

– А, ну да! Конечно же! Я понимаю – я же значительно старше вас.

Хайям не ответил на её сарказм, перевёл разговор на проекты, и стал делиться своими идеями. У него был приятный бархатный низкий голос, который обволакивал собеседника. В его речи слышался легкий британский акцент, а у Лейлы в голове крутилась строка из песни Высоцкого «Где твои семнадцать лет?». А то, что он назвал её «Лялей», засело не только в её голове.

Утро понедельника началось с обустройства на новом рабочем месте. Отдел, в котором Лейла и Хайям должны были работать, разместился на просторном пятачке офиса с открытой планировкой. Они приступили к работе первыми из только созданной консалтинговой группы и это дало Лейле и Хайяму преимущество в выборе мест. Почему-то их обоих потянуло к двум столам «близнецам» у окна, стоящими в ряд. Это расположение давало возможность видеть весь офис, а также легко переговариваться с места и в то же время не мешать друг другу. Начался рабочий процесс и оказалось, что есть много чего объединяющего Лейлу и Хайяма. Они оба окончили один университет, и один и тот же факультет прикладной математики. Правда, между ними была разница в 21 год и имена, которые Лейла называла, к моменту учёбы Хайяма уже были историей факультета. Хайям получил ещё одно образование уже в Великобритании и долго жил там, женившись и став отцом дочери. Обратно на родину Хайяма и его семью привела ностальгия. Лейла же долгие годы работала в азиатской иностранной компании и какое-то время жила в Сингапуре. Она была замужем, и у неё было два ребёнка – сын и дочь. Оказалось, что младшая дочь Лейлы была всего лишь на два года старше дочери Хайяма. И это потому что, у Хайяма был ранний брак, а у Лейлы поздний.