– Это знак того, что я внутри и прошу твоих родителей меня не беспокоить. Моих внучек эта просьба не касается.
Домашний музей Винсента Гарднера не удивил Риту.
– Этот кабинет напоминает мне апартаменты одного знакомого архимага.
– Я не была там, но догадываюсь, – Мариэн слегка улыбнулась. – Брат-близнец этого архимага менее консервативен и не унаследовал от своего отца склонность к помпезной британской тяжеловесности.
– Значит, вы моя родная бабушка?
– По отцу. Винсент Гарднер был твоим дедом.
– Архимаг сделал из этого страшную тайну, – Рита присела на большой диван рядом с передвижным столиком. – Теперь пусть попробует выведать мою.
– Думаю, у него были веские причины скрывать существование американских родственников, и не только от тебя, а вообще от всех. Его ведь усыновил офицер КГБ. Насколько я знаю, сын пошел по стопам приемного отца, – Мариэн посмотрела на внучку.
Рита едва заметно кивнула. Для Мариэн этого было достаточно.
– У меня были схожие резоны, пришлось долгие годы жить в молчании с клубком ползучих секретов на сердце, – Мариэн сделала приглашающий жест. – Давай выпьем чаю, милая, и попробуем развязать эти немыслимые сплетения. Ты ведь умеешь хранить секреты?
– Архимаг научил, – Рита как могла спародировала низкий голос отца: – Тайны, это сосуд, до краев полный, его нужно нести осторожно, чтобы не расплескать ни капли!
Мариэн от души рассмеялась. Смех ее был неторопливым, как все ее движения, искренним и будто шелковым. Рита сначала заулыбалась в ответ, а потом и сама брызнула звонким смехом.
Мариэн достала платок и промокнула глаза.
– Знаешь, милая, я ведь помню его совсем малышом и с тех пор не видела, а сейчас будто посмотрела через тебя… и даже не знаю, отчего слезы, то ли от смеха, то ли от долгой разлуки. Подожди минутку, я соберусь с мыслями.
Она встала, прошлась, обретая присущее ей спокойствие, вернулась в кресло и серьезно сказала:
– У мужчин нет никаких тайн. И никогда не было. Они владеют секретами и их выдают за тайны. Ты спросишь, в чем разница? Секреты – это вещи, красивые и безобразные, полезные и опасные, их покупают и продают, прячут и воруют, дарят и принимают в дар; секреты перескакивают из головы в голову, как птицы с ветки на ветку. Совсем другое с тайнами, они как далекие звезды, доступны для чувств, но непостижимы для разума.
– Обожаю секреты, а тайны… если они непознаваемы, то не стоит тратить на них время. Вы обещали рассказать о родителях.
– Да, милая, но тебе придется выслушать и мою историю, без нее рассказ будет неполным и непонятным, – Мариэн отпила чаю, посмотрела на внучку и сделала приглашающий жест в сторону угощения. – Не забывай про чай и печенье.
Утром 28 июля 1957 года иностранные делегаты, приехавшие в Москву на VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, собрались на ВДНХ СССР. Более тридцати тысяч гостей из ста тридцати одной страны мира сели в автобусы, открытые грузовики и отправились сквозь милицейское оцепление к стадиону имени В. И. Ленина в Лужниках.
Поначалу все шло по плану. Автоколонна продвигалась, толпы встречающих стояли за оцеплением и радушно приветствовали гостей, восклицали лозунги о мире и дружбе, но вскоре произошло невообразимое. Напористое гостеприимство советских граждан смяло милицейский барьер, людские волны затопили автоколонну. Иностранцам жали руки, дарили цветы; тысячи глаз блестели от восторга; недоверчивая бабуля терла пальцем по щеке чернокожего студента, пытаясь стереть краску и изобличить обман.
