Через минуту я скакал во весь опор в сторону немецкой колонии, прозванной Шотландкой. Не люблю казацких лошадей. Они норовистые, упрямые, хоть и к горам привыкшие. Эта всё порывалась укусить меня за колено.
–Уймись! – покрикивал я на животину, дергая повод.
Всё никак не мог поверить: как такое вообще могло произойти? С чего вдруг? Мартынов всегда спокойный, выдержанный. Лермонтова любил, как родного брата… Сколько раз Мишель гостил у него в Москве. И в юнкерской школе вечно вместе. Ерунда какая-то. Ну, было в Мартынове придури немного. Так тут, на войне у любого свои бесы наружу лезут. Но чтобы до дуэли дошло… Михаил, тот бывает остёр на язык. Что-нибудь может взболтнуть эдакое, обидное, но всегда потом пытается загладить вину, всегда извинится….
В Шотландке на веранде ресторации у Рошке я заметил Льва Пушкина в тёмно-синем мундире Гребенского казачьего полка. Он вальяжно сидел за столиком и попивал чай. Ветер играл его смоляными кудрями.
– Серж! – удивился он. – Как хорошо, что вы приехали. Мы тут вечер затеяли. Вы присоединитесь? Расскажите последние новости из Петербурга.
– Где все? – крикнул я.
– Что с вами? – Он поднялся. – У вас такой взволнованный вид… Горцы напали на Пятигорск?
– Не до шуток, Лев Сергеевич. Где они? Мне Назимов всё рассказал.
– Вы о Мартынове с Лермонтовым? Успокойтесь, Серж. Всего лишь – пробочная дуэль. Бахнут в воздух, обнимутся и пойдут пить шампанское. Кстати, вон и шампанское несут, – указал он в сторону буфета.
– И все же?
– Туда поехали – кивнул Пушкин на дорогу, круто взбиравшуюся по склону Машука. – Знаете где Перкалиева скала?
Я повернул упиравшуюся лошадь и погнал её в гору.
– Поторопите их! – кричал мне в след Пушкин. – Уже столы накрыли.
Вдруг промелькнула успокаивающая мысль: пробочная дуэль? Может зря я переживаю? Себя извожу, лошадь мучаю. Но Назимов! Он просто так паниковать не будет. Он чувствует беду. Я был свидетелем, как Назимов предвидел ночные нападения горцев или чуял засады на пути. Тревога от него передалась мне.
Из-за гор показалась тёмная туча. Эхом заметался раскат далёкого грома. Ветер рванул по верхушкам деревьев. Издалека я увидел лошадей, привязанных к хлипкой раките, а чуть выше несколько фигур. Две из них в белых рубахах стояли на расстоянии двадцати шагов друг от друга. В руках пистолеты.
Я спрыгнул на землю и быстро стал карабкаться по еле заметной тропинке.
– Остановитесь немедленно! – требовал я, срывая голос.
– Поглядите, кто тут у нас! Серж! – весело воскликнул Алексей Столыпин, высокий красавец в охотничьем сюртуке из добротного английского сукна песочного цвета.
–Ох, чёрт! Арсеньев, откуда вы взялись? – не очень приветливо бросил князь Васильчиков. Он опирался на трость с серебряным набалдашником. В дорогом полуфраке и белых панталонах напоминал стрижа.
– Серж, вы весь в пыли. – Князь Трубецкой подал мне руку, помогая взобраться на скальную площадку, где намечалась дуэль. Тут же корнет Глебов в армейском сюртуке. Раненая рука подвязана серым платком к шее.
Я оттолкнул Трубецкого и встал между противниками.
– Опустите немедленно пистолеты! – приказал я.
– Арсеньев, ну что вы здесь комедию устроили? – попрекнул меня князь Трубецкой.
– Это вы здесь что устроили? – накинулся я на него.
– Да так, ничего, – пожал плечами Глебов. Он выглядел совсем юнцом в узком сюртуке корнета. – Просто развлекаемся. Пара выстрелов – и пойдём пить шампанское. Правда, господа?
