В конце первого танца, которым открывался бал, Ардантариэль поцеловал свою невесту. То есть почти поцеловал. Она резко повернула голову, и его губы лишь слегка скользнули по её губам. Зато от взгляда Эвелин эльфийский принц чуть не превратился в ледяную статую. Она посмотрела на него с такой холодностью, что стало сразу ясно: ещё один неверный шаг – и быть войне.
– Простите, Эвелин, – вперёд мыслей прошептали его губы. – Не удержался. Вы очень красивы.
Она лишь фыркнула в ответ. Эта принцесса умудрялась даже на светских мероприятиях быть собой, а не заведённой куклой.
Ардантариэлю хотелось прикасаться к ней всё время, причём не только принятыми в светском обществе жестами, а как к любимой женщине.
Ночью, когда принцесса после затянувшегося празднества отправилась отдыхать к себе, эльф, накинув на себя полог невидимости, подкараулил её в пустом коридоре.
– Эвелин? – окликнул он.
Эви остановилась, обернулась, никого не увидела и, чтобы не повадно было скрываться от будущей императрицы, запулила в невидимку болевым шаром. Это заклинание, в отличие от фаербола, не светилось в темноте, поэтому Ардантариэль заметил его, только когда тот врезался ему в живот.
От боли принц утратил невидимость, согнулся пополам, но на ногах удержался.
– За что? – выдавил он. – А-ай...
– А по какому праву ты следишь за мной? По-моему, я ясно дала понять, что лучше ко мне не соваться!
– У-у-у... – продолжал корчиться от боли эльф. – Как это снять?
– Никак. Само пройдёт через полчаса.
– У-у-у... – протянул пострадавший и закашлялся.
– Ползи за мной, переждёшь у меня в гостиной.
До покоев крон-принцессы было всего шагов двадцать, но, во избежание сплетен, пришлось накинуть на Ардантариэля полог невидимости и полог тишины.
Принц был сиротливо пристроен на маленький жёсткий диванчик (Эвелин не особенно жаловала роскошь), а принцесса отправилась снимать неудобное платье.
К её возвращению Ардантариэль уже перестал жалобно стонать и тихонько полулежал, опираясь на неудобную и жёсткую боковину дивана.
– Вижу, тебе полегчало, – сразу заметила принцесса в длинном, до пола, халате. – Можешь отправляться восвояси.
– Я хотел с тобой поговорить.
– И до сих пор хочешь? – усмехнулась она.
– Хочу. Дело в том, что я... Что ты... – по мотнул головой, пытаясь собраться с мыслями. – Я постоянно думаю о тебе, ни на чём не могу сосредоточиться. Я влюбился в тебя. Раньше со мной никогда такого не было, и я привык обращаться с женщинами, как с низшими существами...
– Оно и видно! – не дала ему договорить Эвелин. – А теперь вон из моих покоев, пока не получил ещё один болевой шар!
– Валяй! – совершенно не по-эльфийски выразился Ардантариэль. – Тебе же потом выходить за калеку!
– Чтоб тебя! – выругалась Эвелин. – Ты же всё сказал, что хотел? Свободен! Я устала и хочу спать.
Эльф плавным скользящим движением поднялся с дивана, одного прыжка ему хватило, чтобы оказаться рядом с принцессой.
– Я хотел сказать ещё, что рад, что именно ты станешь моей женой. У эльфов есть одна особенность: если влюбляемся, то это навсегда. Теперь я до конца жизни твой, Эвелин, даже если ты не ответишь на мои чувства, – он ждал, что и на этот раз она либо ударит его каким-нибудь замысловатым заклинанием, было начнёт кричать и выгонять, но принцесса молчала.
Чего было ждать от неё? Сверхсильной бури, мертвенного безразличия или чего-то иного? Ардантариэль ждал ответа минуту, даже мысленно отсчитывал секунды. Расстроенный, он развернулся к выходу и успел сделать несколько шагов, когда услышал:
