Первое, что
нужно — вода.
Оглядываюсь
по сторонам и, заметив колодец, решительно
к нему направляюсь. Схватив ведро,
прикреплённое к цепи, опускаю вниз,
крутя ручку. Затем потяжелевшее, медленно
поднимаю обратно.
— Голубка,
могла попросить. Я принёс бы тебе воды.
Внезапное
появление Назара пугает настолько, что
от неожиданности я разжимаю пальцы, и
под мой визг ведро с грохотом летит
обратно в колодец.
— Нельзя так
резко отпускать, — издевается этот
изверг. — Так и цепочку оборвать можно.
— Что. Тебе.
Надо? — обернувшись к нему, зло чеканю
каждое слово.
— Так видел,
как ты маялась, решил помочь.
Он стоит
передо мной, сложив руки под широкой
грудью, ухмыляясь. И мне безумно хочется
стереть эту ухмылку с его красивого
лица.
— Помощь мне
не нужна!
— Голубка —
птица гордая, — смеётся он.
Не стесняясь,
скользит взглядом, задерживаясь на моих
голых коленках. Я в ответ пытаюсь смотреть
так же нагло. Пусть не думает, что сможет
меня смутить!
— Нравлюсь?
— Ловит мой взгляд. — Пойдём на сеновал?
Вспыхиваю,
поняв, что он снова меня обставил. Да за
что мне это наказание?!
— Пойдём,
поможешь мне с одним делом.
— Я не обязана
тебе помогать.
— Заплачу
тебе стиральным порошком. Подойдёт
обмен?
У меня
загораются глаза. Мыло советских времён
вызывает во мне только отвращение.
— Только
попробуй обмануть!
— И в мыслях
не было.
Назар идёт
к калитке, выходит со двора на улицу, а
я следую за ним, удивляясь собственной
сговорчивости. Неужели, и правда ему
доверяю?
Как я вообще
докатилась до жизни такой?
Мы обходим
лужу и устремляемся вглубь деревни. Я
впервые с приезда, как следует, её
осматриваю. И зрелище не сказать, что
весёлое.
Большая часть
домов выглядит обветшалыми и пустыми.
Кажется, деревня совершенно необитаема.
Потеряна не только на карте, но и в
сердцах людей.
— Тут вообще
ещё кто-то живёт?
— Люда, ещё
с десяток стариков на постоянке. На лето
дачники приезжают, но мало. Мост же ты
видела — не каждый рискнёт через него
перебираться.
«И вода только
из колодца», — добавляю мысленно.
Интернет и
мобильная связь тоже вряд ли нормально
ловится. Печально, что большая когда-то
деревня теперь почти заброшена.
Обращаю
внимание на фасады домов: когда-то они
были яркими — разных цветов. У всех окон
ажурные наличники, причём я не увидела
одинаковых. Когда-то люди любили свои
дома, но теперь те потихоньку разваливаются,
лишившись заботливых рук.
Но даже сейчас
во всём этом есть своё очарование. Я
останавливаюсь и разглядываю один из
особенно понравившихся мне домов, пока
не замечаю в окне дедушку, который
смотрит на меня недоверчиво и внимательно.
— Петрович
не видит, так что нечего красоваться, —
доносится насмешливый голос Назара.
— Да я...
Замолкаю.
Назару не объяснишь.
Мы проходим
ещё немного, и по пути попадается крепкий
дом. Вокруг суетятся куры и гуси. Из
палисадника к нам навстречу выходит
довольно молодая женщина.
— Привет,
Назар. — Она вытирает о штанину испачканную
землёй жилистую руку и протягивает,
чтобы поздороваться.
— Привет,
Надя, — жмёт он её ладонь.
— А ты чья
будешь? — по-свойски обращается ко мне
Надя.
— Ася. Я... Я
к тёте Люде в гости приехала, — вру, не
желая делиться подробностями своего
появления в деревне.
— А-а-а, так
ты родня? А мы-то уж думали, ты из этих,
которых Гнус обманывает.
