Кто это мы?
Получается, я и людей-то толком ещё в
деревне не видела, но косточки мне
перемыть уже успели.
— Заглядывай
как-нибудь вечерком в гости, — приглашает
Надя. — Пообщаемся, чаю попьём, или
покрепче чего. Я знаешь, какое вино
домашнее вишнёвое делаю? В городе такого
днём с огнём не сыщешь.
— Спасибо,
— улыбаюсь я.
Приятно
слышать теплоту в голосе чужого человека.
Правду говорят, что в деревнях люди
добрее.
— И ты Назар
заходи. Тебе я всегда рада.
Мне кажется,
или в голосе Надежды проскальзывают
кокетливые нотки? А впрочем, какая мне
разница? Никакой! Но в гости к этой Наде
мне больше не хочется.
Проходим ещё
немного, и Назар подводит меня к новенькому
забору и калитке.
— Тут подожди,
— просит он. — Я уберу инструменты с
газона.
Некоторое
время за забором слышится шум. Наконец,
Назар пускает меня на свою территорию.
Газон в
идеальном состоянии, как и деревья,
которые обрезали и побелили. Дом частично
закрыт лесами и зелёной тканью.
— Ничего
себе, — оцениваю масштаб.
— Хочу
по-нормальному сделать, чтоб надолго
хватило.
«Рукастый»,
— отмечаю я, наблюдая за тем, с какой
любовью Назар смотрит на дом. Взгляд
падает на закрытую брезентом гору.
— А там что?
— Дедовский
драндулет, стоит гниёт.
Назар разводит
руками.
— С чем тебе
помочь?
— Пошли на
задний двор.
— Вот так и
начинаются фильмы ужасов… — бурчу себе
под нос.
— Что же я
за маньяк такой никудышный? — Назар
улыбается и придерживает часть зелёной
ткани, чтобы я прошла по деревяшкам
вглубь. —
Средь
бела дня у всех на виду девчонок в своё
логово заманиваю.
— Может,
просто неопытный?
— Может,
— смеётся.
Ныряю под
его руку и невольно замираю от его
запаха. Я ожидала, что от него будет
нести потом или даже навозом, но это не
так. От него пахнет чем-то травяным,
наверное, мылом или гелем для душа, и
этот аромат мешается с его собственным
— мужским и приятным.
Манящим.
— Чего встала,
голубка? — Назар кладёт ладонь мне на
поясницу и подталкивает вперёд.
Я прохожу до
конца деревяшек и встаю на траву —
небольшой свободный участок. Потому
что основное пространство завалено
стройматериалами и инструментами.
Впервые становится интересно, кем он
работает. Может, строителем, раз сам
занимается ремонтом, ещё и так серьёзно.
— Так с чем
тебе нужно помочь? — спрашиваю удивлённо.
— Сейчас.
Назар
скрывается в доме, а я замечаю качели
на дереве у забора — самые обычные:
веревки привязаны к толстой ветке, в
качестве сиденья узкая деревяшка.
Подойдя к
дереву, усаживаюсь на качели и ступнями
отталкиваюсь от земли, саму себя отправляя
в детство. Я успеваю неплохо раскачаться,
откидываясь назад, чтобы видеть высокое
голубое небо. Внутри становится так
легко, как будто и нет у меня ни проблем,
ни разочарований. Как в песне: только
счастье, только ветер, только небо
впереди.
— Я тебя не
резвиться позвал, голубка, — доносится
до меня голос Назара.
Я оборачиваюсь,
и вижу, что вопреки своим словам, он
смотрит на меня с улыбкой. И не торопит,
чтобы я слезала с качелей. Я тоже ему
улыбаюсь, благодарная за то, что позволяет
мне ещё немного побыть беззаботной
девчонкой. Я никогда раньше не была в
деревне. Дедушка и бабушка рано умерли,
а родителям вечно было некогда, и они
продали дом. И потому я впервые, веселясь
на обычной подвесной качели, понимаю,
что наверное, упустила, что-то важное в
своей детской жизни.
