Назар
отодвигает от себя опустевшую тарелку.
— Спасибо,
Люда. Я пойду. Своих дел ещё полно.
— Ты приходи,
голубчик, на ужин. Мне всегда в радость.
Как Генка умер…
— Люда... —
Назар бросает на неё многозначительный
взгляд, и та, кивнув, замолкает.
Но как только
Назар выходит из кухни, возмущается:
— Можно
подумать, я бы чего лишнего сказала!
Поднявшись
из-за стола, начинает собирать грязную
посуду.
Мне хочется
порасспрашивать её о Назаре, очень уж
интересно, что за недосказанности такие
между ними. Но тётя Люда явно не в
настроении. Поблагодарив за обед, спешу
скрыться с её глаз, пока она мне ещё
какое занятие не нашла.
В своей
комнате сажусь за стол перед ноутбуком
в надежде, что смогу начать новую историю.
Мариам
открыла окно спальни. В нос ударил аромат
цветов. Особенно выделялся запах жасмина,
кусты которого росли прямо под окном.
Обхватила себя руками, подставив лицо
ворвавшемуся в комнату ветерку.
Взгляд упал
на левую руку — на запястье переливался
брачный браслет. На глаза навернулись
слёзы. С ощущением предательства не
могла справиться уже несколько дней —
с момента, как узнала об измене мужа.
Перед глазами так и стоял образ обнажённой
пары, с упоением занимавшейся любовью.
Любовью...
Любить муж
должен был только её, вот только все его
слова ничего не стоили. Дотронувшись
до браслета, Мариам, пока мысленно и не
до конца произнесла слова проклятия.
Страшного. После которого изменится не
только жизнь её мужа.
Каждое слово
даётся с трудом. Устав выдавливать из
себя нескладный текст, стираю всё, что
успела написать. Опять измена — двигатель
сюжета. Да сколько можно? Неужели я
окончательно исписалась?
Откинувшись
на спинку стула, стараюсь переключить
мысли на что-нибудь другое. И, конечно,
первым в голову приходит Назар.
Интересный... персонаж. Героем какого
романа он мог бы стать? Хм... Если его
причесать и упаковать в дорогой костюм,
то, пожалуй, из него вышел бы отличный
властный босс. Не смогла сдержать улыбки,
представив, как он отбивается от дамочки,
которая возникла на пороге его квартиры
с коляской сразу на пятерых малышей. Ну
а что? Тройней для миллиардера уже никого
не удивишь, пора повышать ставки!
Но сколько
бы я ни веселилась, мой смех не отменяет
печального факта — на самом деле, я не
знаю, о чём писать. Захлопываю крышку
ноутбука, не желая тратить время зря.
После утреннего
фитнеса на картофельном поле ломит всё
тело. Я ни в одном спортзале так не
уставала! Но грязные вещи нужно постирать
— и те, в которых я упала в лужу, и платье,
которое утром давала тётя Люда. Собравшись
с силами, иду к хозяйке.
— Тётя Люда,
а машинка стиральная у вас где?
Опустив
вышивку, она поправляет очки, съехавшие
на кончик носа, и с улыбкой отвечает:
— На улице.
Возле бани, синяя такая.
— Спасибо!
Вслед мне
доносится хихиканье, но я не придаю
значения. Только удивляюсь, что машинку
держат на улице. А если под дождь попадёт?
И как я её ещё не заметила? Но стоит дойти
до сарая, как всё становится понятнее.
На деревянной скамейке стоит синий
эмалированный таз, рядом в мыльнице
лежит кусок рассохшегося коричневого
мыла.
— Тут все
решили надо мной издеваться, я поняла,
— обречённо выдыхаю.
Некоторое
время смотрю на тазик и, плюнув, закатываю
рукава.
— Не на ту
напали!
Очень хочется
доказать, что городская — не значит
слабая.
