Дериват - страница 11

– О здравствуй, Клем, – на секунду какой-то покидающих зал академик вырвал Гека из оков размышлений. Молодой человек обернулся вслед отдалявшемуся приятелю, но затем тут же принял прежнюю позу.

Федерация университетов, считал Гек, хороша только как площадка для индивидуального знакомства с профессионалами в целях последующего обсуждения частного вопроса науки вне конференционной сессии. Благо такой медиаторный орган работал во славу, однако, что касалось выработки стратегии самой организации, то, кроме как беспорядочного метания членов совета Федерации от одной абстрактной задачи к другой, назвать его нельзя было. Это и была самая прискорбная сторона осевого академического плода, вмещавшего в себе радиальные ответвления всех высших научных учреждений северо-западной всегломерации. Однако сердцевина проблемы застаивания научного целеполагания, продолжал дискутировать сам с собой Гек, не заботила первых лиц технического прогресса, светоча, постепенно теряющего толщину пламени под напором дуновения беспринципного и глухого руководства. Скверная намерением саранча посмела по-сибаритски распластаться в пчелином улье, житнице ума, творчества и рукоделия, прижав своей мерзкой тушей бедных пчелок-мастериц. Мало, кого это волновало – так же, как и жизнь несущегося в тот час по безучастным переулкам Нового Дэ’Вона мужчины, который в спешке вновь снес безымянную уличную преграду.

Бегущий от невидимой расправы человек остановился на фудмаркетном перепутье и стал смотреть по сторонам в поисках дальнейшего пути побега. Его встревоженное поведение привлекло внимание одного из торговцев дальневосходной внешности, выключавшего голографическое меню на пластмассовом прилавке. День купеческой активности закончился: пожилой дальневосходец был одним из последних, кто закрывал торговую точку после успешной дневной рыночной суматохи:

– Сэр, вы, точно, марафон решили пробежать. Но, скажу я Вам, не совсем подходящее для этого место выбрали. Вот за километров, эдак, двадцать отсюдова, будет…

– Где ближайший департамент полицейского контроля? – с тяжелой верблюжьей отдышкой неразборчиво спросил беглец.

– Вам через центральный выход этого депо-галереи, – не успел было показать рукой в нужное место говорливый дедок, как мужчина рванул сквозь закрытые фудкортные площади. Накопившийся на тентах дождь крупными каплями падал на пальто беглеца.

Свернув за очередной угол и оказавшись на узком проулке, мужчина, едва сдерживая веки от сумасбродного моргания – осадки осложняли видимость, – прищурился так сильно, что почти не оставил и щели для глаз. В чреватой неподдельным страхом мгле другого конца проулка беглецу явился силуэт – настоящая угроза прорывалось сквозь темень и дождь навстречу мужчине.

– Кто это? – перекрикивая гул стихии, беглец попятился к месту, откуда он только что завернул в проулок. Изреченные слова обрывались ливневой стеной, обрушившейся на многомиллионный неоновый муравейник. Не успел отчаявшийся сделать и двух шагов, как два продольные харигата глубоко вонзились в ногу отступнику, прорезая мышечную ткань и намертво вцепляясь в кость. Бо-сюрикены оказались сильнее слов, потому что, в отличие от последних, они прорезали водяную толщу и вызвали нечеловеческий вой от боли, который все так же приглушался безучастным спокойствием дождя. Мужчина уже в молящем о пощаде крике вновь обратился к пустоте. – Кто это?