Делать нечего. Отправив семью в Рубановку, в июле, он вместе с царской четой, торжественно открыл ярмарку в Нижнем Новгороде и всласть попировал с купечеством. Потом погостил в Вене у императора Франца-Иосифа. Из Вены поехали в Киев, а после Киева удостоился чести общаться с самим кайзером Вильгельмом Вторым.
_____________________________________
Подъезжая к Берлину, Николай разнервничался, а когда из окна вагона увидел расхаживающего по перрону кузена Вилли, в военном мундире и в сверкающих сапогах, то и вовсе сник.
«И почему я теряюсь, разговаривая с Вилли? – думал царь. – То ли оттого, что он на восемь лет старше меня или потому, что монархом стал на шесть лет раньше, а главное, коробит его несносная спесь и величайший гонор. Недавно мне донесли, что Вилли начал подписывать документы «Всех Превысший!» Это ж надо? – разминал пальцы Николай, готовясь к рукопожатию. – Помню я, как мой папенька, когда Вилли шишкой торчал на своём ржавом крейсере в Кронштадте, надеясь, что русский император первым нанесёт визит, послал даже не генерала Свиты, а флигель-адьютанта и кузен мигом примчался в Зимний. Да и беседовал-то мой папа′ с ним через плечо. Попробывал бы он пикнуть на родителя.., и тренированная правая рука не помогла бы». – Выходя из вагона, под звуки марша, пошёл навстречу кайзеру, с тоской всматриваясь в его грозно закрученные вверх усы.
Спрятав высохшую левую руку в карман, Вилли вытянул вперёд свою железную правую длань и сжал пальцы своего кузена, намереваясь показать мощь германского кулака.
Не удалось!
Николай исправно занимался греблей и для удовольствия колол перед дворцом толстенные пни.
Посопев, они расцепили рукопожатие, лицемерно обнялись, похлопав, затем, друг друга по плечам.
– Ники! Ты стал молодцом. А как славно щёлкнул по носу российских либералов в своей речи, – потрогал – не загнулся ли острый кончик уса. – Сейчас вспомню, – закатил на лоб глаза. Ага! – «От несбыточных мечтаний в управлении делами государства…». – Размечтались, краснобаи. Даже бы я лучше не сказал. Ты прав, сынок, принципы монархии должны быть незыблемы, – печатал шаг, с удовольствием брякая каблуком. – Ты правильно начал… Побольше строгости и парадов, мой брат, – шмякнул в плечо здоровой рукой.
« Прусский мужлан! Папа′ правильно говорил, что будь Вилли моим сыном, порол бы его как сидорову козу… Хоть бы на денёк усыновил», – повёл занемевшим плечом.
– Теперь ты император, Ники, и должен понимать, что союз России с французскими лягушатниками направлен против монархических устоев. Ну что у тебя общего с этими республиканцами? Ведь вместе с тобой мы затопчем всех их лягушек и заставим питаться чёрным хлебом с квасом, – ошарашено остановился и вдруг, задрав голову и открыв рот, громогласно заржал, самозабвенно закрыв глаза и притопывая от удовольствия ногой. – Чёрным хлебом и квасом, – потрясённо помотал головой и вновь зашёлся смехом, дёргая за рукав кузена и приглашая повеселиться.
Николай вежливо хохотнул. Воспитание.
Отсмеявшись и вытерев глаза, Вильгельм подкрутил вверх усы и произнёс:
– Ну и остроумный я бываю… Кстати, Ники, на завтра в твою честь запланирован грандиозный военный парад. К присутствующим просьба не опаздывать… Да что это со мной? – захлопал правой рукой по ляжке и вновь закатился гомерическим смехом.
На параде Николай был в скромной полковничьей форме, зато его кузен разрядился щёголем в высоченные ботфорты с блестящими голенищами, серебряную кирасу, белый плащ и сверху всё это великолепие накрыл сверкающим на солнце остроконечным шлемом.
