– Поверь мне, Валера, мне жаль, что мы с тобой так мало общались эти три года…
– Это ты называешь мало? Да мы болтали с тобой вне всякого расписания, не подчиняясь запретам Орешина…
– Если бы этого не было, не знаю, как бы я выдержала общество Олега…
– Если бы мы с тобой не разговаривали так часто, Даррина не вышла бы на тебя так быстро и уверенно, – горько констатировал Валера.
Я почувствовала, что он говорит уже не таким обречённым тоном, а значит, мои слова немного успокоили его, и теперь снова можно было начать пододвигать Валеру к интересующей меня теме. И хотя мне было немного стыдно за то, что, слушая Валерия и понимая, до какой степени он несчастен, я вынуждена была, лишь вскользь пожалев его и приведя в более‑менее живое состояние, снова нажимать на него, чтобы добиться своей цели, да ещё так, чтобы он не ощутил моего нажима. Да, мне было немного стыдно. Но лишь немного. И на это «немного» нельзя было обращать внимание. Потому что невозможно одновременно жалеть себя, щадить Валерия, радеть за человечество Первого мира, верно служить Юрке, оберегать безмятежность Дана… Из этого списка я выбрала одно и не задумывалась больше о том, самый ли это достойный выбор, не следует ли одуматься. Я взялась служить Юре, а значит, все остальное могло меня интересовать и занимать лишь постольку поскольку. Я должна была немедленно проверить, кто такой на самом деле Дан, и сделать это нужно было во что бы то ни стало.
– Так как насчёт Дана? Попробуй, Валера!
– Ты настаиваешь?
Я заставила себя твёрдо посмотреть в его глаза:
– Я прошу. Забудь о том, ради чего и ради кого я все это делаю. Просит тебя об этом не Юрка. Прошу тебя я.
Он тоже был не простак. Его осторожное проникновение в меня было едва уловимым, но я его заметила. Ух, сколько усилий мне понадобилось приложить, чтобы скрыть в глубине то, что действительно чувствовала, чтобы результат исследований моей души заставил Валерия опустить глаза.
– Хорошо, я иду к Дану, – коротко ответил Валерка и встал со своего места.
И хотя праздновать победу было ещё рано, я проводила его взглядом и вполне удовлетворённая вернулась к костру.
Заснуть я и не пыталась, да и не смогла бы, если бы даже захотела. Меня очень удивлял и раздражал тот факт, что при всех моих способностях управлять собственным мозгом и воздействовать на других, я до сих пор была совершенно не в силах справиться с собственной бессонницей. Даже самая дикая физическая усталость не могла усыпить меня сама по себе, если в наличие был объект для напряжённых размышлений. А получалось так, что такой объект находился практически всегда. И привычное нетерпение разрешить проблему немедленно, не тратя время на ожидание утра, выматывало меня куда сильнее, чем многомильный пеший переход или ненавистный мне рукопашный бой.
Как я могла заставить себя отключиться, если я знала, что совсем рядом Валера пытается, наконец, поставить точку в моих многолетних и бесплодных пока поисках пропавшего наследника Варскеля. Я чувствовала, что неудача возможна, но она была бы, скорее, случайностью, потому что не могли столько совпадений сразу быть абсолютно беспочвенными.
Я легонько прошлась мягкими волновыми импульсами вокруг затихшей в отдалении троицы в надежде получить хотя бы лёгкие визуальные образы. Обнаруживать свой интерес к ним мне не хотелось, а я знала, что хоть Дан пока по‑дилетантски использует свои таланты, настойчивое подсматривание помешает ему спокойно спать. А так я могла лишь видеть их словно через многослойную кисею.
