Посредине кухни стояла старая газовая плита, которая пропускала газ. Бабушка из-за этого очень переживала и, уходя куда-нибудь, всегда перекрывала винтик и проверяла, все ли в доме отключено. Помимо газа, перед выходом из дома отключался телевизор (вынимали штепсель из розетки) и перекрывалась вода.
Плита часто пачкалась, и, соответственно, бабушка часто ее мыла. Вытяжки у нас не было, а потому во время готовки кухня напоминала баню. Осенью, когда уже холодало, но отопление еще не давали, бабушка включала плиту «вхолостую», чтобы немного прогреть квартиру. В сырые и холодные осенние дни мы ходили по дому в шерстяных носках, колготах и вязаных кофтах.
С отоплением было очень много возни: требовалось спустить какую-то ржавую воду, сбегать вниз к соседям – узнать, дали ли отопление им…
Я всегда была далека от бытовых вопросов и наблюдала за этой суетой с полным равнодушием.
У стены – одинокая раковина, под ней – узкий шкафчик с оранжевыми дверцами, внутри него – водопроводная труба и кошачий лоток. «Колено» трубы часто забивалось, и бабушка, кряхтя, задирала юбку, вставала на колени и откручивала его – ругаясь, что мы при мытье посуды забываем ставить сеточку. Бабушка очень, очень много ворчала: стоило достать кастрюлю из шкафа – она уже неслась на кухню с вопросом, что я собираюсь «творить». В общем, сделать что- то самостоятельно можно было только в ее отсутствие.
Однажды я нашла морскую капусту в консервной банке, одиноко затаившуюся на полке. Конечно же, прибежала бабушка, забрала у меня капусту и сказала, что это продукт на любителя. Мне очень понравилось выражение «на любителя», хоть значения фразы я тогда не поняла. Бабушка всегда знала всё за меня: «Ты такое есть не будешь», «Попробуй этот салатик – тебе понравится». Когда я отрицательно мотала головой, она сокрушалась: «Ох и дура! Ведь такая вещь вкусная…»
Кухонный гарнитур представлял собой несколько шкафчиков белого цвета. Его приходилось очень часто отмывать от следов пальцев и желтого кухонного налёта. Ручки у шкафов были круглые, с отверстием посередине, цвета серебристого металла. Наверху и внизу – бордюрчики под дерево.
В одном из этих шкафчиков был бабушкин тайник: плоские красные неработающие часы, которые можно было вынимать. В тайнике хранились старые монеты в пластиковой банке, квитанции ЖКХ, иногда – деньги и сигареты.
Отдельно стоит упомянуть чайный гриб – трехлитровая банка с его настаивающимся содержимым довольно долго стояла на столе, у стенки, и мне постоянно предлагали «попробовать», но я стойко отказывалась: в моих глазах он выглядел совсем не привлекательно.
На кухне стоял китайский заводной будильник. В семь часов он начинал противно пищать, но бабушка чаще всего уже хлопотала на кухне.
На полу из темного оргалита был расстелен полосатый половик, который сбивался в кучу, когда кошка сломя голову носилась по квартире (иногда ее гоняла я, иногда она начинала беситься по собственной инициативе). Сидя на кухне, я часто качалась на табурете с трещинами, поставив ноги на перекладину. Гостившая у нас мама нервно делала мне замечание и комментировала: «Корячится она, корячится!»
На кухне стояли два подстаканника: золотого и медного цвета; бабушка очень ими гордилась: «Таких сейчас нигде не купишь!» Иногда я наливала чай в граненый стакан и ставила его в подстаканник, представляя, что еду в поезде. Стучат колеса… ту-тууу!… А иногда просовывала в подстаканник руку, представляя, что надеваю золотой браслет. Странно, что моя рука там не застряла.
