Её взгляд задержался на полке с книгами. Эти книги были её детством: сказки, которые бабушка читала вслух, пока Хлоя устраивалась на ковре у её ног. Она подошла ближе, провела рукой по корешкам и достала одну из них. Страницы пожелтели, а запах бумаги смешался с ароматом времени. Она открыла книгу и увидела в углу титульного листа знакомый аккуратный почерк: «Для моей Хлоечки, с любовью. Бабушка».
Это было как раз в тот год, когда они с бабушкой собирали букеты в лесу, а затем сушили цветы, чтобы оставить их между страницами. Хлоя открыла несколько страниц – между ними лежала тонкая веточка лаванды, ставшая ломкой, но всё ещё сохранявшая свой аромат. Она поднесла её к лицу, вдохнула этот едва уловимый запах и почувствовала, как глаза наполнились слезами.
Она оглянулась. Дом был пуст, и эта пустота стала особенно ощутимой, когда свет, пробивающийся из окна, начал меркнуть. Казалось, само время остановилось внутри этих стен, и Хлоя оказалась пленницей не только прошлого, но и собственного сердца.
Тогда она услышала шёпот ветра за окном, будто дом говорил с ней. Ей казалось, что стены, тропинки, ветви яблони – всё это пыталось сказать ей что-то важное. Что-то, что она пока не могла понять, но знала: это откроется ей, когда она будет готова.
Хлоя сделала ещё один шаг вперёд, вглубь дома, туда, где когда-то была кухня. Там, за дверью, должно было быть ещё что-то, ещё одна тайна, которую ей предстояло открыть.
Хлоя замерла на пороге кухни, как будто ей не хватило смелости переступить эту невидимую черту. Эта комната была сердцем дома, его центром, который соединял всё воедино. Здесь тёплый запах свежеиспечённого хлеба смешивался с мягким потрескиванием дров в плите, а шумное воркование чайника было похоже на разговор старого друга. Сейчас же тишина, царившая здесь, казалась почти ощутимой, будто воздух застыл, ожидая её первых шагов.
Она вошла, неосознанно замедлив движения, и её взгляд тут же скользнул к столу у окна. Всё было почти так, как она помнила, но что-то едва уловимо изменилось. Скатерть, раньше такая белоснежная, была слегка выцветшей, а на её краях виднелись следы времени – нити, выбившиеся из ткани. На подоконнике всё так же стояли горшки с цветами, но их листья были сухими, словно хозяева давно покинули дом, оставив его наедине с памятью.
Хлоя подошла ближе, её пальцы коснулись деревянной спинки стула, на котором когда-то сидела бабушка, не спеша помешивая варенье. Её образ внезапно всплыл перед глазами: старенький фартук с вышивкой, мягкий голос, шутки, которые всегда звучали так буднично, но запоминались навсегда.
Она потянулась к шкафу у стены, где раньше хранились баночки с травами и специями. Вскрыв одну из дверей, она обнаружила полупустую полку, на которой стояли стеклянные банки. Одна из них была заполнена до половины засушенными лепестками ромашки. Хлоя сняла банку, осторожно открутила крышку и вдохнула запах – это был тот самый аромат, который всегда ассоциировался у неё с бабушкиным вечером: травяной чай, убаюкивающий теплотой.
Её взгляд задержался на плите, рядом с которой висел зачернённый от времени ковшик. Она подошла ближе, положила руку на его деревянную ручку, и тут же перед её мысленным взором всплыла сцена из прошлого. Она, маленькая девочка, стоит на кухне, тянется к столу, а бабушка с улыбкой пододвигает ей чашку с горячим какао.
