– Слава грёзам! Это Мирины, мы почти добрались.
– Кто? – недоумевал Остин, прищуриваясь, стараясь рассмотреть очертания вдали.
– Один из народов кукол, – ответил Бопс. – Они не настолько радикальны, как остальные, и не такие истеричные, как худшие из них. Они дружелюбны в какой-то степени, но всё же следи за словами.
– А что это за зелёные огоньки? – поинтересовался мальчик.
– Сейчас сам всё увидишь, – ответил Бопс.
Когда они подошли ближе, Остин смог различить очертания зелёных палаток и небольших шатров, на коньках которых светились изумрудные огни. В центре палаточного городка, где изумрудные камни были сложены в большую кучу, словно магический алтарь, вырывалось нефритовое пламя, освещая всю окрестность. Мальчик заметил первых кукол. Они были одеты в строгие костюмы, как юристы или бизнесмены, которых он видел по телевизору. Остин представлял, как они в кабинетах всё время печатают и пишут и что работа у них весьма скучная. Также были девушки и дамы в роскошных вечерних платьях, расшитых камнями всех оттенков зелёного. Они кружились в танце под светом огня, словно ожившие марионетки, а их наряды переливались как утренняя роса на траве.
От такой насыщенности цвета у Остина закружилась голова, и он, словно зачарованный, еле держался на ногах. Но деваться было некуда, он не мог повернуть назад. Мальчик невольно вспомнил про соседского кота, которого однажды случайно облил зелёной краской. Кот, словно болотный черт, мчался по двору, оставляя за собой следы. И вот сейчас, когда из фонаря вылетели маленькие искорки, Остин вдруг пришёл в себя и перестал всматриваться в нефритовое пламя.
Вдруг тишину разорвали крики – резкие, пронзительные, перерастающие в настоящий отчаянный вопль. В лагере началась паника. Куклы бросились врассыпную, их строгие лица исказились от ужаса, трескались и осыпались. Зелёные платья и костюмы закружились в хаосе, как листья, подхваченные бурей. Остин посмотрел на Бопса, который крепче сжал иглу, готовясь к битве.
– Нам нужно уходить! – крикнул Бопс. – Здесь опасно!
Остин, не отрываясь, смотрел на происходящее. Он чувствовал, как тьма вновь сгущается, готовая поглотить это место.
– И зачем было так пугать, – сказала высокая старая кукла, одетая в пышное салатовое платье. Она шла к ним между снующими в панике фигурами, безмятежная и холодная. Она была полной, щекастой, с пожелтевшими зубами и маленькими, но пронзительными глазами. Если бы не мрачная обстановка лагеря, Остин мог бы принять её за человека. Но она была фарфоровой фигуркой – старой куклой, чья жизнь медленно угасала.
Бопс, виновато опустив голову, сжал иглу так, что та слегка задрожала в его руке. Когда появившийся кот из лампы, словно золотая молния, добежал до лагеря, куклы в панике бросились в темноту. Некоторые разбились, а кто-то потерял голову и махал руками. Мальчик почувствовал себя преступником, виноватым в сотворенном бегстве лагеря.
– И что мне с вами делать? – продолжала старая кукла, её голос звучал, как треск старого дерева. – Я не могу вас наказать, дорогой Остин, поскольку вы – посланник грёз.
– Но я… – начал было Остин, пытаясь оправдаться.
– У вас их огонь, и вы неприкосновенны, – прервала она. – Но пострадали наши куклы… – она с горечью вздохнула и махнула рукой, словно отгоняя мошку. – Ладно, об этом потом. Меня зовут Лиза. Что вам нужно? Чем быстрее мы решим вашу проблему, тем быстрее вы отсюда уберётесь.
