Дети грез - страница 17

– Это ужасно, – возмутился Остин. – Они ведь хотели спасти сны, уберечь их от кошмаров.

– На самом деле они превращали сны в своих рабов, – возразил Бопс, качнув головой. – Кхм… Не такие уж они и добрые, как может показаться на первый взгляд.

Бопс замолчал, а Остин погрузился в глубокую задумчивость. Этот мир не так уж отличен от реального, как оказалось. Даже куклы, казавшиеся хорошими, способны на обман и злость, на жестокость. Хотя он сам совершал проступки, которыми заплатил змее, всё же надеялся на то, что в тёмном царстве снов больше хорошего, чем плохого. Если его сон попал в рабство к куклам, если сон стал частью этой жуткой реальности, то он обязательно спасёт его, во что бы то ни стало. Остин всё больше и больше забывал о реальном мире, но образ мамы вытаскивал его из пучин эмоций.

Остин, погружённый в свои размышления, чуть не врезался в стеклянную стену, неожиданно возникшую на их пути. Они даже не заметили, как на их пути выросла преграда из чёрного стекла. Лумп, испуганно вздрогнув, спрятался за их спинами, а Бопс отпрянул назад, будто обжёгся.

– Что это такое? – спросил Остин, не сводя глаз с преграды. – Тупик?

– Нет, – мрачно ответил Бопс. – Это хуже, чем тупик. Куклы поставили ворота, которые нам не пройти. Разве что только с помощью магии грёз, – задумчиво произнёс Бопс, посмотрев на лампу в руке мальчика.

– Но как?.. – Остин, в отчаянии, посмотрел на тусклый огонёк в лампе. Нужно воспоминание, которое разрушит эту стену, как сильный удар молота, или заклинание, способное рассеять чары. Что-то по-настоящему сильное, по-настоящему светлое? Счастливое…

Остин закрыл глаза, отгородившись от мрака, и попытался выудить из глубин памяти моменты истинной радости: как он смеялся с мамой под тёплыми лучами солнца или как играл с друзьями в футбол на лужке недалеко от дома. Эти воспоминания, словно искорки, вспыхивали в темноте лабиринта. Тот день, когда они поехали к бабушке в деревню, на далёкий север, навсегда запечатлелся в памяти Остина, словно гравюра, вырезанная на сердце. Там он впервые увидел горы – величественные серые громады, исполины, стремящиеся коснуться небес, будто они пытались прорвать тонкую голубую ткань. Тёмный лес, о котором бабушка рассказывала столько историй, сошедших со страниц старинных книг, скрывал в своих недрах множество тайн и загадок, манящих путников в глубь. Бабушка приезжала к ним много раз, но они впервые отправились к ней в гости, и там, в этом сказочном месте, было поистине прекрасно. Но больше всего Остин запомнил горную реку, чьи воды, как эликсир, обладали не только чистотой, но и целебными силами, способными вылечить любые раны. Они купались в речке, невзирая на холод. Кожу колола и жгла студёная вода, как тысячи маленьких иголочек, но с каждым мгновением он чувствовал, как становится сильнее, как его дух обретает силу. Он вспомнил, как дрожал от холода и смеялся и как бабушка заботливо закутывала его в тёплое пуховое одеяло и подавала чашку горячего чая, оберегая от всех бед. Как они вместе грелись у камина в просторном деревянном доме, наслаждаясь мятным чаем с клюквенным вареньем. Они были семьёй, собравшейся вместе после долгой разлуки.

Из огня вдруг вырвалась золотая пыльца, искры из волшебного мира, пылинки надежды, разлетающиеся по миру. Россыпь золота кружила вокруг, быстро и стремительно, словно живая, пока не превратилась в настоящую реку, чьи магические воды сносили всё на своём пути, открывая путь к спасению. Остин почувствовал, как волна отрывает его от ковра, поднимая в воздух, словно он был пёрышком. Бопс и Лумп тоже были подхвачены волной, краснокожий выкрикивал ругательства, мельтеша ногами, а ламповая голова светила как никогда ярко. Волны поднимались всё выше и выше, сокрушая всё на своём пути, и чёрная стена затрещала, стекло лопнуло с оглушительным звоном, чернильные осколки растворялись в золоте. Золотая вода мощным потоком унесла их далеко вперёд, растекаясь по длинным, извилистым коридорам, пока не иссякла и не растворилась во тьме.