Дети лихолетья (сборник) - страница 31

Рассказывая о том товарище, который проводил эвакуацию детей, многие очевидцы называют его не просто человеком мужественным, сильным и необычайной воли, но и достойным самой высокой награды.

Ряд воспитанников в письмах пытаются воскресить в своей памяти хорошо известные когда-то фамилии уважаемых людей, но время уже сделало свое черное дело, нужная информация о июне сорок первого стерлась.

Инженер И. Я. Олейников (минчанин) помнит начальника пионерского лагеря как «энергичного молодого человека в сером костюме». Таким он выступал перед пионерами 23 июня, когда объявил об эвакуации и объяснял детям, как нужно себя вести.

Доцент Минского (так в письме. – В. П.) университета В. Г. Пикулик рассказывает, что одним из организаторов эвакуации пионерского лагеря был его начальник, энергичный мужчина среднего роста.

Владимир и Ренард Пикулики. 1944 г.

– К сожалению, – продолжает Владимир Григорьевич, – фамилии его я не помню. Почему-то вертится в памяти фамилия Рубиков, но, возможно, она далека от истины. Запомнилось, что начальник лагеря после 22 июня побывал в Минске, вечером 23 или утром 24 июня выступил перед детьми и сотрудниками лагеря и рассказал о том, что творится в Минске и как мы должны себя вести.

Заведующая детским садом № 38 Р. Г. Хармац и ее дочь М. Г. Шапиро считают, хотя и не могут утверждать, что начальника пионерского лагеря звали Семён Гинсбург. Детский сад № 38 был размещен тоже в Ратомке, рядом с пионерским лагерем, и Рахиль Генриховна не раз встречалась с начальником лагеря, а 23 июня вместе с ним ходила к начальнику станции Ратомка хлопотать о вагонах для эвакуации детей. Но память подвела и ее.

Как мы уже упоминали выше, рабочий М. И. Черкасов (Минск) считает, что на второй день войны начальник лагеря был призван в армию, а эвакуацию проводил его заместитель, которого, как он хорошо помнит, дети звали дядей Моней. «Если бы не дядя Моня, то мы бы все погибли», – заключает Михаил Иванович.

Доцент из Челябинска И. Г. Монгернштерн уверенно утверждает, а его поддерживают его отец и сестра, что фамилия начальника лагеря – Гальперин.

Вопрос об эвакуации детей из Минска уже поднимался на страницах газеты «Известия». В статье И. Дементьевой от 27 апреля 1976 г. «Письма о спасенном детстве» были приведены слова из письма бывшего ратомчанина инженера из Саратова И. М. Лейбмана о том, как умело провел начальник лагеря эвакуацию детей. И. М. Лейбман просил отыскать этого мужественного человека и от имени детдомовцев сказать ему большое спасибо. В конце статьи звучал вопрос: «Где вы, начальник пионерского лагеря “Ратомка?” Но в дальнейшем к этой теме «Известия» почему-то не вернулись.

Согласно решению Хвалынского райисполкома от 6 июля 1941 г., когда определилась судьба белорусских детей, их разместили по детским домам, в пункте пятом пятого параграфа записано: «Предложить т. Платкову сдать детей и все имущество прибывших с пионерлагерем т. Дятловской по акту». И все. Больше о Платкове ни слова.

Кто же такой Платков? На наши вопросы бывшие воспитанники и воспитатели детских домов отвечали, что человека с такой фамилией они не помнят и что у начальника пионерлагеря была фамилия, совершенно непохожая на эту.

«Ни фамилия Платков, ни фамилия Дятловская мне ни о чем не говорят и ничего не напоминают», – писал И. М. Лейбман и другие его товарищи.

Весной 1980 г. стало известно, что в поселке Узда живет бывшая пионервожатая Ратомского пионерлагеря С. В. Барталевич. Пишу ей письмо и вскоре получаю ответ.