Дети лихолетья (сборник) - страница 32

«К сожалению, – писала С. В. Барталевич, – помочь вам в изыскании точных данных о пионерском лагере “Ратомка” за 1941-й год, о руководителях лагеря и организаторах эвакуации я не в состоянии. Было мне в то время 16 лет. Работала я в лагере пионервожатой всего лишь две недели. Фамилии начальника лагеря, воспитателей и воспитанников после стольких переживаний и стольких минувших лет позабылись. О войне мы узнали в Ратомке из передач по радио. Выступал В. М. Молотов. За некоторыми детьми в тот же день приезжали или родители, или родные.

Работники лагеря отправили детей на пригородном поезде в Минск, где формировался товарный состав для эвакуации минчан. В этих же вагонах дети и были отправлены в глубь страны. О дальнейшей судьбе детворы я ничего не знаю, так как от поезда отстала. По прибытии в Минск, предупредив начальника лагеря, я побежала домой лишь за тем, чтобы захватить с собой что-либо из вещей. Прибегаю, а вместо дома – развалины. Бомбежки, обстрелы, пожарища продолжались. Когда вернулась на станцию, поезда уже не было. Примкнула к большой группе людей, дошла до Смоленска. В Смоленске пошла в военкомат, заявила, что мне 17 лет (прибавила себе год), что хочу быть в солдатском строю. Воевать пришлось на разных фронтах. Имею боевые награды. Вот и все».

«М. Д. Платков, – сообщала Д. Л. Швейдель, – был человеком дела, успевал всюду. Весь персонал пионерлагеря остался, хотя у каждого в Минске была своя семья. Дети в Ратомке находились больше в лесу, и, когда пролетавшие фашистские самолеты сбросили зажигательные бомбы на лес, М. Д. Платков, проявив удивительную сноровку и мужество, сделал все возможное, чтобы, как можно скорей, вывести детей из горящего леса. Когда поступило сообщение, что на станцию Ратомка прибыл состав порожних товарных вагонов, по указанию Михаила Давыдовича дети, соблюдая осторожность, цепочкой с интервалом в несколько метров друг от друга, в сопровождении старших, отправились на станцию. Каждый ребенок что-нибудь нес: одеяло, кастрюлю, подушку или другое лагерное имущество. К концу дня 24 июня все имущество лагеря, в том числе постели, посуда, музыкальные инструменты из духового и струнного оркестров, и даже – скот (несколько коров) были погружены в вагоны. Коровы были в отдельном вагоне.

Все прошло быстро и организованно. Замечу, что в этом эшелоне были дети не только из нашего пионерлагеря…»

«С Михаилом Давыдовичем Платковым мы прожили шесть лет. Он был замечательный отец, любящий и внимательный муж. Он очень любил детей и все время работал с ними. Был на пионерской работе, директором детского туберкулезного санатория в Крынках, директором дизстанции в Минске. Весной 1941 года его назначили заместителем начальника Ратомского санаторного пионерского лагеря. Вместе с малолетним сыном я тоже была в Ратомке и принимала участие в эвакуации. Когда 23 июня начальник лагеря Гальперин ушел в армию, все руководство эвакуацией осуществлялось М. Д. Платковым. В Ратомке к нам присоединился еще один пионерлагерь и детский сад № 38. В Городище присоединилась детвора еще двух или трех детских садов. Но всеми коллективами детей руководил М. Д. Платков. В Минске случилось непонятное. Из Ратомки до Минска доехали благополучно, но в Минске вдруг оказалось, что паровоза нет. И Михаил Давыдович каким-то непонятным мне чудом добыл паровоз, уговорил машиниста вывезти детей. И все это делалось под бомбежкой, когда и город, и станция страшно горели. Как машинисту удалось провести состав целехоньким, для меня и поныне загадка. В пути следования Михаил Давыдович на каждой железнодорожной станции посылал телеграммы, в которых сообщал, что из прифронтовой полосы едет эшелон с детьми. Ратомчане хорошо запомнили, что на станциях местные жители приносили им продукты: хлеб, молоко, воду. Однажды принесли большой котел с горячей кашей.