Недалеко от такого вот тайного места и стоял полуразрушенный дом. Кто жил в нём, в какие времена – про то Зейфира не ведала. Однако ж случайных постояльцев от болотных духов домик хорошо защищал, словно обведённый наговорным кругом. За прежние приходы Олесь порядок в единственной комнатке навёл, щелястые стены мхом заткнул, крышу подправил. Всякий рабочий инструмент в дом принёс, пучки лекарственных трав в запас на чердачке висели, в шкафу холщовые мешочки с зерном и солью лежали.
***
Соль и дроблёное зерно Олесь сразу в пристройку унёс. Туда же сволок тюфяк для Сака, одеяло для себя, немудрёную посуду. Только стол с лавкой в доме остались и печь. Дров втроём навалили с полкомнаты, чтобы Рут не замёрзла, да и сами сторожа не окоченели – в пристройку-сараюшку тепло из домика дотянется. Воды снеговой натопили два ведра, одно ведро с крышкой в угол задвинули – отхожее место будет. Олесь вокруг того ведра пахучих травок набросал, чтоб дарёнушке воздух дурным запахом не травило.
Напоследок все вместе плотно поужинали – короба им в дорогу Олюна с верхом набила, чуть спины не потянули, пока на себе доволокли. Рут всё на месте усидеть не могла, торопилась скорее в доме очутиться и в невиданной силы воительницу начать оборачиваться. Олесь только посмеивался, а Сак втихомолку переживал. Ну как вот Рут, тростиночку зеленоглазую, без еды оставить на незнамо сколько времени? А если не выдержит? Если, не дай боги, с голоду умрёт? Сак уже жалел, что не выждал ещё пару вёсен, прежде чем идти искать знаний про древний обряд. Оборонялась же Самала столько лет от чужаков. Худо-бедно – да отбивались, неужели ещё бы не выстояли? Сак совсем было решился сказать Рут, что не будет её в этот раз запирать и голодом морить, надо обождать ещё, пока Рут сил не наберётся, да только не успел. Поднялась с места своего Рут, обняла деда, на Олеся застенчиво глянула – и выскочила за дверь. Суми за ней пошёл. Дверь снаружи припереть, доброй ночи пожелать. Сак не стал следом выходить. А то бы не сдержался, вытащил Рут из дома и обратно бы увёл – к Холодному морю, на вольный морской воздух.
***
Время медленно тянулось. Сак всё возле единственной оставленной щели в окошке сидел – рассказывал Рут разные истории, чтоб малая не скучала да поменьше про свой голодный живот думала. Когда окончательно замерзали у старого знахаря губы и руки, Комеш-Кар его сменял.
– А как с ветром ты управляешься, расскажи, суми? – Рут аж ухом к щели прижималась, Олесь отчётливо слышал, как возится за стеной непоседливая девчушка.
– Сначала зову его. Мне Зейфира-суми, наставница моя, передала по наследству особую дудочку из серебра. Тонко-тонко поёт, еле слышно обычным ухом. Ветер слышит и приходит, нравится ему. Сам начинает в неё дудеть. Как заиграется, надо волосяной силок ему на крыло накинуть и крепко держать, пока вырываться не устанет. А затихнет – можно полететь с ним или спрашивать начинать.
– О чём спрашивать?
– Куда тучи летят, когда дождя ждать. Где лес горит, не идёт ли огонь на Ураз-Териму. О путниках можно спрашивать, ветер всех видит. О драконах-силанах заранее может предупредить.
– А летать с ветром страшно, Комеш-Кар-суми?
– Коль умеючи, то не страшно.
– Ух… А про драконов расскажи, суми! Они правда с гору величиной?
– Разные. Кто с гору, кто с пригорочек.
– А ты с ними дрался?
– Куда мне. Они и в людском обличии меня на обе лопатки одним щелчком уложат, а уж если обернутся…
