– Нет у нас погостов, – объяснил малец. – Мы горные. В камнях людей не похоронить, так огню иногда придаём мёртвых, тех, что богаче. А простых, таких, как мы, после того, как околеет, на кусочки разрезаем да по камням разбрасываем. Птички съедают.
– Вон как, – удивился старик. – Погостов нет. Вот диво-то. А у нас по привычке многие мёртвых в землю закапывают. Живоеды – это тоже мёртвые, но те, кто к Кондратию в объятья не отправился, а остался. И не мертвяк он и не живой. Тварь страшная, жестокая, силищи огромной. Но это только на своём погосте. Вне его лишь в ночи силён. А днём, при свете солнца, каменеет. Истуканом до самой ночи остаётся, и ничем истукана этого не пронять. Много люда в наших краях живоеды побили.
– Так, а Агний этот? Он живоедом был или нет? Непонятно вообще, – не унимался Матвейка.
– Да кто ж знает-то? Пил, ну как живоед, не меньше. А с виду старик. Обычный. Хотя, силы в руках немало было. Поговаривали, мог запросто кулаком свинью уложить с одного удара.
– Да врёшь ты всё, старый. Детям страхи всякие рассказываешь, небылицы, – вдруг рявкнул мужик, что сидел недалеко и стругал ложку.
– О как, – усмехнулся старик. – Я с миром пришёл, детишек историей потешил. Да про места наши рассказывая, предупредить пытаюсь, чтоб в беду не попали. А ты меня обвиняешь во лжи, да ещё и тычешь мне. Не учили старших уважать? Да и вообще, с уважением к людям незнакомым относиться.
– С уважением? А кому оно нужно? Уважение к себе лишь сильные вправе требовать, – рявкнул мужик.
– Ох ты как. Тебе, случаем, купец Никанор не родня? Жил такой у Плоского озера, – поинтересовался старик у мужика, да тот отмахнулся и пошёл прочь.
Старик сделал пару больших глотков, поворошил палочкой в костре и, взглянув на детей, усмехнулся.
– Расскажу я вам про того самого Никанора и про сына его, Боремира. И про уважение, которому каждый должен учиться и на которое каждый должен к другому указывать. А особенно к тем, кого не знаешь. Потому как однажды, не выказав уважения, можно на свой зад беды навлечь.
Бранись, бранись. Потом не плачь…
На самом сытном берегу Плоского озера, на южном, если правду говорят, жил некогда купец. Звали его Никанор. Именитый был. Отличился тем, что особый талант он имел. Мог с любым сделку заключить для себя выгодную. Мог что угодно достать, что угодно продать.
Даже другие купцы часто услугами его пользовались. Скупали привезённые им товары, продавали свои. Ясное дело, свои за бесценок продавали.
В Барских землях Никанор торговал, да за пределами Чёрного леса. И никто даже не смел его тронуть, потому как шибко полезный человек. Даже бандиты его не грабили, потому, как и им он товары особые доставал. Вот про трубки пороховые и фонари, что без огня светят, наверное, слыхали?
Все вокруг уважали Никанора. И те, кто знал его, и те, кто не знал. На поклон приходили в долг брать, с поклоном благодарили за товары в деревню привезённые. Ссориться с ним никто не хотел, потому как чревато это.
Ещё бы. Поссориться с Никанором, значит поссориться со всеми, кто его знает. Потому как, все, кто Никанора знают, завсегда на его стороне будут. Только вот сам Никанор не особо людей уважал. Не стеснялся хамить, ругать, руки распускать. Считал он, что право имеет, потому как богатство своё сам накопил, своим умом и трудом. Считал, что лишь тот успешен в жизни, кто дерзок и груб. А вот мягкость, уважение и даже простая вежливость для Никанора была сродни слабости. Ниже его достоинства. И сына своего, Боремира купец также воспитывал с детских рубах.
