Детство - страница 25

– А ну, свет мой, Мусабай, подойди-ка сюда! Аз-буку заучил уже? – спросил меня учитель, когда про-шло две недели.

С дощечкой в руках я застенчиво опускаюсь перед учителем на пятки, во весь голос бойко прочитываю азбуку от начала до конца.

– Молодец! Но все же есть ошибки, не везде гладко. Иди к кому-либо из старших, пусть подучит, – говорит учитель и громко чихает, смешно сморщив нос.

Я подхожу к одному из старших учеников, рослому парню с уже обозначившимися усами.

– Э-э, надоели до смерти ваши уроки! – ворчит он с досадой. – Убирайся, пусть домла сам обучает тебя. Деньги получать умеет…

Я упрашиваю.

– Надоело уже – то сам учись, то других учи… Ну, садись, подучу малость, – говорит старший устало.

Меня зло взяло.

– Ладно, не надо! И сам знаю не хуже твоего… – Я поворачиваюсь и сажусь на прежнее место.

Так проходят уроки, проходят дни. Подражая другим, я тоже начинаю шалить. Мы устраиваем «бараньи бои», играем в орехи, даже в ашички. Если, бывало, заметит учитель, – ей-богу! – всех обойдет и всех одарит добрым ударом плетки.

Ребята то и дело выбегают во двор. Нужник – это просто повод, отговорка… Побегав по двору, по-шутив, посмеявшись, мы немного отдыхаем таким образом. Во дворе был водоем, ради забавы мы умываемся, не торопясь, пьем воду. А то сразу же начинаем играть в ашички или в другую какую игру.

Но учитель хитер, он и против этого умеет найти меры. Как-то он подзывает к себе одного рослого парня, расторопного и преуспевающего в учении.

– Иди вырежи тополевую ветку и хорошенько оскобли ее!

– Будет исполнено, учитель! Я со всей душой, – приложив руки к груди, изгибается в поклоне парень. –Вы уже приказывали однажды, так я теперь сразу две хороших бирки сделаю, – говорит он и торопливо уходит.

Встревоженные, мы все затихаем на минуту. Потом начинаем перешептываться.

Парень вскоре возвращается и кладет перед учителем две аккуратных палочки – обе начисто ободраны, гладко выскоблены, и на каждой с одного конца веревочка привязана.

– Добро! – говорит учитель и показывает нам палочки: – Вот смотрите, это бирки! Если кому-либо понадобится справить нужду, тот должен испросить позволения: «Учитель, разрешите выйти!» Я дам ему бирку и разрешу отлучиться.

В комнате установилась глубокая тишина.

– Ну, продолжайте занятия! – приказывает учитель,положив перед собой бирки.

После этого отлучки учеников несколько сократились. При нужде, мы просили у учителя позволения и, получив бирку, бегали по-одному. Но такой жесткий порядок продолжался всего шесть-семь дней. Потом, мы, ребята, сговорились и нашли способ избавиться от бирок. Кто-то из старших забросил их на крышу.

– Да, знаю. Озорников среди вас много, – говорит учитель и приказывает еще одному парню: – Иди, сделай еще две бирки!

Проходит два дня, новые бирки тоже исчезают. Учитель нервничает, кричит с досадой:

– Опять затеряли бирки? Что ж, ладно… Это потому, что среди вас есть дурные мальчишки. Знаю сам. – Он хмурится, с минуту сидит молча, затем уже спокойно говорит: – Дети, идет зима, волоча за собой свой меч. Погода портится. Пойдет снег. Несите по одному целковому на уголь.

Ребята начинают тревожно перешептываться. Учитель, как можно мягче, продолжает:

– Да… И еще, свети мои, несите деньги на циновки. Эти в труху превратились уже, стыдно! На циновки по три теньги. Скажите вашим родителям, и поторопитесь со сбором. Срок – неделя…